про кого? – уточнила я на всякий случай.
Ноэль пришла в себя, хотя изо всех сил притворялась бессознательной, но я слышала, как изменилось ее дыхание. И ресницы подрагивали.
Тихон улыбнулся уголками губ.
– Тебе не идет злость, Оливия… она роднит тебя с ними…
– С кем? – поинтересовалась Ноэль, сообразив, что дальнейшее ее лежание лишено всякого смысла.
– Не важно, – Тихон подошел к нашей гостье и присел рядом. – Кто послал тебя?
Она фыркнула и отвернулась.
– Кто?
– Тебя это не касается, ушастенький… только бегать вам недолго осталось… так что, будь паинькой, развяжи и тогда, быть может, я дам совет, как избавиться от неприятностей.
– Знаешь, – Тихон провел мизинцем по ромбовидной голове, и сонная рептилия открыла глаза. – Это хорошо, что у Грена дела в городе… это очень хорошо, просто замечательно…
– Почему?
Тихон пожал плечами.
– У него излишне, как на мой взгляд, трепетное отношение к женщинам. И он бы не одобрил того, что я собираюсь сделать.
– А…
Спросить я не успела, как Тихон просто стряхнул змею на грудь Ноэль. Та дернулась, но быстро взяла себя в руки.
– И что? Думаешь, я испугаюсь и заговорю?
– Думаю, – согласился Тихон и щелкнул пальцами, а змея, повинуясь этому знаку, развернулась и впилась в плечо Ноэль.
– Ты… ты…
Она побелела.
И посерела.
– Ты… не можешь…
– Я не могу, – Тихон поднял рептилию, которая вновь затихла и свернулась на его ладони, только голову выставила из витков. – А она – вполне… мне стоит рассказать, что тебя ждет? Яд черной горянки действует не так быстро, как, скажем, алой ленточницы… будь здесь ленточница, ты бы умерла раньше, чем успела бы испугаться… и конечно, у нас имеется некромант, поэтому на вопросы ты бы так или иначе ответила, но так уж вышло, что я предпочитаю иметь дело с живыми.
Я стиснула кулаки.
Нельзя вмешиваться.
Я умом понимала, что нельзя, что моя нынешняя внезапная жалость, может, и свидетельствует о моих моральных качествах, но в остальном является совершенно бесполезным чувством.
– Пока ты чувствуешь лишь боль в месте укуса, но очень скоро тебе станет жарко… я уже вижу испарину на лбу. Жар – первый признак того, что яд распространился по твоему телу. Затем появится ломота в суставах. И боль в животе. Она будет усиливаться с каждым мгновением, а твоя кожа… у тебя удивительно белая и ровная кожа… для человека, само собой… так вот она побелеет еще больше… и станет весьма чувствительна. Настолько, что малейшее прикосновение будет причинять боль. Впрочем, к этому времени у ты вряд ли будешь обращать внимание на подобные нюансы… яд будет разъедать изнутри твое тело… и кровь альва не поможет, напротив, лишь удлинит агонию.
Она слушала.
Внимательно так слушала.
И сглатывала часто. И не пыталась умолять о пощаде.
– Чего ты хочешь?
– Правды, – Тихон оставался спокоен. – И я излечу тебя. Ты знаешь, мы способны на подобное…
– Хорошо…
Спокойно,