и поскреб Гулю за ухом. – Надеюсь, ты его кормила?
– Она скорее нас не покормит, чем эту тварь, – буркнул Грен, отодвигаясь настолько, насколько это было возможно в тесном экипаже. – Не по коню узда, не по мужику…
Он крякнул и рот закрыл.
Дернул за косицу, в которую ныне заплел бороду.
– Палачи казнят…
– А ты…
– Альвы живут долго… настолько долго, что порой жизнь становится в тягость, – он позволил змее переползти с руки на руку. – Душа, разум и тело… тело бессмертно, а вот душа устает… или разум… альвы обладают немалой силой и, когда уходит разум, получается нехорошо.
Я вдруг отчетливо представила альва со старческой деменцией.
Сильного физически.
И одаренного магически.
Вздрогнула.
– Вижу, ты понимаешь. Но хуже, когда разум остается, а душа гаснет. Это случается редко… но всякий раз… Светлый лес знает лишь два случая… и оба причинили бед больше, чем все Императоры вместе взятые. Мой долг – помогать уходить тем, чья пора пришла…
– И кто… определяет?
– Страж двери, – ответил Грен.
А Тихон лишь кивнул.
– Я… не желал становиться Стражем, но моя семья… это высокая честь. Большая ответственность…
– А еще власть.
– Да, – Тихон не стал отрицать. – Меня всегда привлекала механика. Мои сородичи полагали это несколько противоестественным, достаточно странным, чтобы свидетельствовать о жесткости натуры… тот, кто предпочитает иметь дело с неживым металлом прекрасно справится и с… прочим. Так они полагали. И моя матушка согласилась.
– А ты…
– Суп варили, и петуха пригласили… – вставил Грен.
– У нас не принято перечить родителям, – уклончиво ответил Тихон. – К счастью, мне не часто приходилось исполнять свой долг. Взамен я получил доступ к библиотеке, и лабораторию… и право делать все, что считал нужным.
Меж тем экипаж остановился. И Тихон, выбравшись наружу, подал руку.
– Ты не спросила, – сказал он, когда пальцы мои коснулись теплой его ладони.
– Что не спросила?
– Скольких я… увел за дверь.
– А мне нужно это знать?
Тихон улыбнулся и ответил:
– Сама решай.
Тяжко выскочил Гуля, потянулся, зевнул во всю клыкастую пасть и совершенно по-собачьи, поскреб ногою за ухом.
Нас ждали.
И очередной слуга соизволил провести нас в темную утробу особняка. Зданьице было мрачным, даже зловещим. И я поневоле вцепилась в Гулин ошейник, попросив:
– Чур меня одну здесь не оставлять…
…а то мало ли, какая пакость здесь водится. Шершавый язык гуля скользнул по ладони, успокаивая. Вот и отлично, а то некоторые некроманты обещают сначала защиту, потом же исчезают неведомо куда. Гули в этом плане, похоже, надежней.
Как ни странно, ночь прошла спокойно, разве что перед рассветом я проснулась. У постели моей стояла девушка.
Полупрозрачная.
И явно неживая.
Наверное, раньше, увидев призрака, я пришла