представить, какие такие жизненные обстоятельства заставили её подрабатывать няней в доме не то чтобы очень состоятельных людей. С её фигурой и, как мне кажется красивым лицом, она вполне могла бы сойти за ведущую прогноза погоды на пятом канале, как минимум.
– Это Рита, приглядывает иногда за малышом, – объясняет мне Тесс и обращается к ней, – как там Робин?
Я улыбаюсь собственной способности угадывать людей по первому взгляду. Но это просто удачное стечение обстоятельств.
– Спит, – отвечает Рита и подозрительно косится на меня. Видно, мужчина, приезжающий с Тесс домой, явление редкое. – Он сегодня на удивление спокойно себя вёл. Хорошо пообедал и совсем не доставлял мне хлопот.
Тесс протягивает ей две пятидесятидолларовые купюры.
– Это хорошо. Спасибо, Рита, – говорит она и жестом приглашает меня пройти за ней в дом.
Мне немного некомфортно – я вроде и гость, а вроде и любовник. Но, кем бы я ни являлся на самом деле, у меня появляется стойкое ощущение, что меня сегодня ждёт что-то более фееричное, чем просто разборка с бывшим партнёром Тесс. Внутренне весь сжимаюсь, сам не знаю отчего, и прохожу в дом. Типичный американский семейный дом со всеми его прелестями. Тут тебе и уйма фотографий из быта семьи почти на каждой стене, и стандартные обои с цветочно-геометрическим орнаментом, и классического стиля мебель. Пахнет в доме только что сваренным кофе. От этого запаха становится уютней.
Тесс уходит в туалет в другой конец дома, оставляя меня одного в коридоре. Комната, в которой горит свет, это комната Робина. Он крепко спит в своей детской кровати в форме гоночной машины, красного цвета. Парень любит засыпать при включенном свете. А ему уже четыре года, и он просто обязан уметь спокойно засыпать в темноте, полной чудовищ. Я предусмотрительно прикрываю дверь в его комнату и двигаюсь дальше, пока не слышу звук шагов позади себя.
– Эй, чувак, – я догадываюсь, кто это может быть. Голос скрипучий и резкий.
Я оборачиваюсь и тут же испытываю некое облегчение. Я-то ожидал увидеть какого-то здорового бугая со злобной миной, но то, что является моему взору, это обычный крендель с немного опухшими глазами, одетый как стереотипная рок-звезда, или как их там ещё называют. У него длинные вьющиеся светлые волосы, судя по всему крашенные, тёмная полоска неопрятной бороды от нижней губы, оба уха проколоты большими кольцами, в каждом по три штуки. На нём кожаная жилетка, накинутая на голое тело, и кожаные штаны на шнуровке зигзагом. Никогда бы не подумал, что рок звёзды могут щеголять по дому с дыркой на большом пальце правого носка.
– Мужик, я с тобой разговариваю, – повторяет он. – Чего замер-то?
Он подходит ко мне ближе. У него какая-то почти педерастическая походка, он словно пружинит при каждом шаге. Я замечаю, что он на пару дюймов ниже меня.
– Нет, – говорю я. Мне отчего-то вдруг делается весело.
– Дай-ка