Выходит, жертвой вырожденца она пала неслучайно? Кто-то и правда её заказал? А еще наследника клана дриад попытался отравить? Серьезно?
У Олеандра голова пошла кругом. Дрожащей рукой он подхватил аурелиусы. Всегда он размышлял, каково это – держать их и сознавать, что скоро лепестки жизни опадут. Как вызналось, не шибко страшно. Хотя, наверное, не стоило сравнивать, ведь участь Спиреи его миновала. А покуситель вдобавок всё извратил: сперва вредил, потом листы подсовывал.
В Эпоху Стальных Шипов провинившиеся сначала об аурелиусы обжигались, а затем уж голов лишались.
– Пф-ф, – Олеандр собрался с духом и осторожно развернул послания.
Почерк у покусителя был недурственный – равняться можно. Не столь изящный, сколь у океанид, но тоже ладный.
«Мудрецы толкуют, ежели жить по убеждения «око за око», мир ослепнет. Вздор! По моему разумению, слова эти, воплощаясь, рождают справедливость, коя разливается рекой.
А. – правитель клана дриад».
Вот и всё, что он удосужился написать. Чёрные слова отчетливо выделялись на алой бумаге. Правда, на одной слегка расплылись, словно рыдая – томление в бутылке не пошло им на пользу.
Проклятие! Олеандр откинул аурелиусы, и они, покачнувшись, соскользнули с ложа и ниспали на ковер.
Око за око. Справедливость. Письма пованивали местью, намекая, что он и Спирея за что-то поплатились. Но в чем они провинились, Боги? Перед кем? А главное, ужель кара их настигла за схожее деяние?
Неспроста ведь судные листы – близнецы!
– Это намёк на отца? – Взор так и падал на треклятые подписи, и Олеандр смежил веки. – На кой это ничтожество владыкой-то подписалось? Это ведь дриад, верно? Возможно, Стальной. Во-первых: аурелиусы. Во-вторых: он неплохо меня знает, потому как…
– Нектар – ведаю, – докончил Аспарагус. – Нектар из ягод тиалия. Отец ваш его не вкушает. И все же я посоветовал бы вам не торопиться с выводами. Прошу, дозвольте мне выяснить…
– Ну уж нет! – Олеандр в сердцах долбанул кулаком по ложу. – Я из-под земли этого гада достану!
– Скорее уж, себя закопаете, – бросил архихранитель. – Будьте любезны, не вмешивайтесь.
– Не указывай мне!
– Самодовольный юнец! – рявкнул Аспарагус, вскочив и напоминая змею перед броском даже больше, чем Рубин. – Полагаете, я с вами шутки шучу?! Ваш отец поручил мне заботу о вас, а вы!..
– Почему ты смолчал о судном листе?! – не остался в долгу Олеандр. – Сокрыть чёрное дело решил?!
– Боги!
На миг архихранитель скрылся за стволом древа, пронзавшим пол и потолок комнаты, а возвратился в сопровождении. Двухъярусный столик на колесиках, подогнанный его пинком, прикатился и уперся в ложе. Тут покоились и жевательные корешки, и три вида салатов, приправленных маслом, и засахаренные ломтики плодов – красивые такие, залитые сиропом, чуть ли не мозаикой выложенные на блюдце.
Призывное урчание пронеслось по покоям. Олеандр ойкнул и обнял живот, силясь подавить постыдные звуки. Да какой там! Есть он хотел