взаимные чувства, но дриады не теряли веры, что скоро, совсем скоро наследник и Фрезия породнятся. И отец первозданных снова оденется в цветочные одежды, похвалится проклюнувшимися бутонами.
Много секретов скрывало Древо. С его помощью владыка проводил ритуал передачи власти и провозглашал наследника. Или напротив – отсекал неугодную кровь от рода, как Стальной Шип отсёк старшую дочь Азалию, когда она нарушила межклановый запрет и спуталась с океанидом. И за прегрешение поплатилась – лишилась доли чар и права называться потомком первозданных.
Олеандр нырнул под один корень, аркой изогнувшийся над землей, потом обогнул другой, тревожа вспыхнувшие на нём златоцветы, и замер. Знакомое пыхтение его уже не сопровождало.
– Зефи? – Он огляделся, подтверждая домыслы: приятель отстал, застыл у кустарника.
– Ты ничего не слышал? – Зеф рассеянно перебирая кудри. – Вроде шуршал кто-то.
– В кустах? – Олеандр развернулся на пятке, подступил ближе и навострил уши.
Не сразу, но он перехватил шорох. Кажется, в листве и правда кто-то притаился.
– Птица, наверное, – предположил Олеандр, в тот миг как в глубинах зелени нарисовались глаза. И он отпрянул, едва не шлепнулся, угодив каблуком сапога в ямку. – Твою ж деревяшку!..
Зрачки неизвестного расшились, перекрывая радужку. Отражая блики златоцветов, вместо синевы очей засверкала непроглядная темень – почти что небосвод звездной ночью.
– Кто это? – Одной рукой Зефирантес придержал ножны, второй потянул за рукоять.
И клинок выскочил на волю. Он описал им над головой полукруг – и острие уткнулось зверю промеж глаз, близко-близко. Утробное рычание, явно не предвещавшее ничего хорошего, прокатилось по площади.
– Убери железку, – произнес Олеандр.
Поздно. В листве что-то сверкнуло. Клацнуло. Зверь выпрыгнул из куста. К счастью, инстинкты не подвели: Олеандр и Зеф отпрянули друг от друга. И шерстяная туша пролетела между ними и врезалась когтями в корень. Фыркнула и обнажила ряд острых зубов-лезвий.
Кто это? В памяти зашелестели, перемешиваясь и сливаясь, пожелтевшие страницы перечня живности. Одна, вторая, третья… Всё не то! Олеандр снова глянул на зверя, отмечая короткий синий мех, хвост-метелку, тупую морду с огромными глазами-блюдцами, мелкие изогнутые рожки.
– Силин? – изумился Олеандр, едва память обратилась к иной книге, где упоминалось древнее зверье.
Шерстяной комок зашипел. От кончика его хвоста растянулись во все стороны серебристые нити чар, скручивающиеся в шар.
– Спрячь клинок, Зефирантес, – стараясь не повышать голоса, проговорил Олеандр.
– Зачем?
– Ты пугаешь его…
Меч опустился, вспоров воздух. Слишком резко. Шар колдовства на хвосте силина разросся, кроша искры. Глаза-блюдца неотрывно смотрели на лезвие, будто пытаясь испепелить.
Тревога штыком кольнула Олеандра меж лопаток. Он дернулся к приятелю. Оплошал. Свечение колдовства ослепило. Пронеслось