опыта знал, что в таких домах за столом как следует поесть невозможно. Поэтому ещё до прихода Сабира попросил Веру, чтобы она на ночь поставила нам на стол чайник чая и немного хлеба с сыром – дескать, на всякий случай. Она обещала, что сделает, и показала на кнопку около двери, чтобы, если она будет нужна, нажимать на эту кнопку.
Хозяйка встретила нас, стоя за самой дальней стороной огромного стола. Рядом с ней стояла девчонка лет десяти-одиннадцати – вероятно, дочь. После того как мы познакомились, она поинтересовалась здоровьем своего друга, как он работает, и вообще как развивается народное хозяйство в Азербайджане. Получив на все свои вопросы исчерпывающие ответы от Сабира, ибо говорил один он, она показала, где нам сесть, и нажала на такую же кнопку, как в нашей комнате.
Столовая представляла собой огромное помещение величиной почти с баскетбольную площадку и вся была напичкана мрамором и дорогими люстрами. На всю длину этого зала тянулся массивный стол старинной работы, сделанный из красного дерева. Любой хозяйственный магазин позавидовал бы изобилию разнообразной посуды, вилок и ложек, которыми был сервирован этот стол. Улучив момент, я спросил у хозяйки: «Все ли квартиры в этом доме такие?» Она довольно улыбнулась и ответила, что в каждом так называемом сталинском доме имеется две-три такие квартиры для особо заслуженных людей и что эту квартиру им дали недавно по личному указанию самого Хрущёва, а раньше они жили в этом же доме, но в другой, значительно меньшей, квартире. Далее она сказала, что муж её, тоже народный артист СССР, сейчас находится на Украине, так как там снимается какой-то исторический фильм, в котором он приглашён сыграть одну из главных ролей. Она сообщила, что, следуя давно сложившимся правилам, завтра у неё приёмный вечер, в котором будет участвовать весь свет искусств и ещё кое-кто из больших людей. Она посоветовала нам также приготовиться к этому вечеру.
– Костюм или смокинг можете подобрать в нашем гардеробе, – сказала она и велела Вере, чтобы та показала нам гардероб.
Почти никогда я не надевал чужие вещи, и по мне лучше бы нас поругали последними словами, чем предлагать такое. Попробовав кое-что, я встал и, ссылаясь на недомогание, вышел из столовой. В комнате я первым делом переоделся, аккуратно сложив всю их одежду, повесил на вешалку и лёг на одну из диван-кроватей. Через некоторое время зашла Вера с подносом. Она принесла несколько бутербродов с икрой, хлеб, сыр и большой чайник чая. Увидев, что я переоделся, она села на стул и вопросительно посмотрела на меня.
– Послушай, Вера, плевать я хотел на всё, что здесь принято. Твоя хозяйка больше меня не увидит, можешь не волноваться.
– Как не увидит?
– Очень просто. Завтра рано утром я уеду в Подольск.
– Не делай этого, Чингиз. Да и товарищ твой обещал присутствовать на вечере.
– Товарищ волен поступать как хочет, а я – как я хочу. Я сюда не на маскарад приехал. Почему, интересно,