время этой поездки было кое-что красивое, снова заговорил он, помолчав. В какой-то момент девушка вдруг свернула с автострады. Помню ее слова: тут есть одно место, хочу тебе показать. Спокойным, решительным тоном, не оставляя мне выбора. Мы были где-то на уровне Кассиса, я подумал, что она хочет показать мне каланку[3]. Но она свернула на узкое шоссе, ведущее в горы. Минут десять мы петляли по серпантину среди виноградников и оливковых деревьев. Шоссе превратилось в проселок. В конце концов мы остановились в роще каменных дубов. Вышли. Она повела меня к бетонной башне, откуда открывался грандиозный обзор. Это дозорная вышка, я тут дежурила в пожарной охране, сказала она тихо. Вместе с другом. Французом. Лет десять назад. Мы провели здесь целое лето. Следили, не горит ли где. Сообщали о малейшей искорке от барбекю на равнине. О любом костерке у кого-то в саду. Одни целыми днями, без никого. А иногда приезжали друзья. Ставили палатки для ночевки, штук по пятнадцать–двадцать на склоне. Однажды мы сами чуть не устроили пожар, засмеялась она.
Он замолчал. Я представил себе его в этой башне с девушкой, в солнечном свете, среди деревьев. Подумал: интересно, чем закончится рассказ.
Мы стояли там минут десять, дышали смолистым воздухом. Смотрели на море вдали.
А потом?
А потом уехали.
Он повернулся ко мне, посмотрел на меня с безмятежной улыбкой.
Уехали, а через час она высадила меня на заправке недалеко от Ниццы. Посигналила на прощание. И исчезла.
Вы потом с ней виделись? – спросил я, выдержав паузу.
Он мягко покачал головой.
Нет.
У тебя остался ее адрес?
Страшно глупо, но нет. В голову не пришло попросить. Это было два года назад. Теперь я всегда записываю телефон или хотя бы мейл.
Мы замолчали. Я снова посмотрел на девушку на фотографии. Вообразил, как они вдвоем съезжают с трассы, чтобы затеряться между холмов. Мне остро захотелось самому очутиться в машине с этой девушкой.
Мне нравится думать, что она где-то есть на земле, продолжал он. В Болонье. Или еще где-то. Что я никогда больше ее не увижу, разве только чудом. Что она провела в моей жизни только эти несколько часов. Это были прекрасные часы. Настолько прекрасные, что они в моей памяти значат больше, чем куча других состоявшихся отношений.
Мы вышли из мастерской.
Свет снаружи ослепил нас.
Пап, ты идешь? – сказал Агустин, продолжая стучать по мячу.
Автостопщик подошел к нему, получил мяч, ударил три раза и вернул.
Подожди, Саша уходит, я провожу.
Я поднял глаза к окошку Мари. Увидел, что она смотрит на нас.
Все хорошо, мальчики?
Все хорошо, ответил я.
Саша, я положила тебе на кухонный стол последнего Лодоли. Возьми, сделай мне приятное.
Я зашел в кухню. Увидел книгу. Страниц триста–четыреста, обложка белая с синим, мягкая бумага. На обложке я прочел: “Претенденты”. И помельче чуть ниже: “Ночь. Ветер. Цветы”.
Как я вдруг понял,