дураком!
– О чем ты?
– О том, что я два дня назад сказал тебе, что мы разводимся и грыземся не на жизнь, а на смерть…
– Вот черт!
– Ты не помнишь?
– Нет. Я очень сосредоточен и…
– Ты – рассеянный мудрец.
Адриа промолчал. Чтобы не молчать, Бернат произнес: мы разводимся… в нашем возрасте – и разводимся.
– Сочувствую. Но вы правильно делаете.
– По правде говоря, меня все достало.
Пока Бернат садился, у него стрельнуло в коленях, и он неестественно бодро сказал: вот куда мы вечно так спешим?
Адриа пристально смотрел на него. Казалось, целую вечность. Бернат старался выдержать этот взгляд, пока не заметил, что на самом деле друг мыслями очень далеко.
– Эй, ты где? – Пауза и такой же отсутствующий взгляд. – Адриа? – Ему стало страшно. – Что случилось?
Адриа сглотнул и тоскливо посмотрел на друга. Потом отвел глаза:
– Я болен.
– Что ты говоришь!
Молчание. Вся жизнь, все наши жизни, подумал Бернат, проходят перед глазами, когда кто-то, кого любишь, говорит, что болен. Сейчас – Адриа, сидящий с отсутствующим видом. Бернат мгновенно забыл о Текле, которая проедала ему мозг весь день, всю неделю, весь месяц, чертова баба, и сказал: что… что с тобой?
– Истек срок годности.
Молчание. Вновь эта нескончаемая тишина.
– Но что за болезнь? Какого хрена? Ты умираешь? Это серьезно? Я чем-то могу помочь? Скажи нормально, блин!
Если бы не этот чертов развод с Теклой, он никогда бы так не отреагировал. Бернат пожалел о своей несдержанности, но, как он видел, Адриа почти не обратил внимания на этот эмоциональный взрыв и продолжал улыбаться с отсутствующим видом.
– Конечно, ты можешь кое-что сделать. Одну вещь.
– Конечно. Но… Как ты? Что у тебя?
– Мне сложно объяснить. Меня кладут в медицинский центр. Или что-то вроде этого.
– Черт, да ты выглядишь совершенно здоровым!
– Окажи мне одну услугу.
Он поднялся и исчез в глубине квартиры. Сколько же нужно терпения, думал Бернат, когда находишься между Теклой, с одной стороны, и Адриа, с его вечными загадками и ипохондрией, – с другой.
Адриа вернулся со своей ипохондрией и загадкой – на этот раз одной. В форме увесистой кипы бумаг. Он положил ее на журнальный столик перед Бернатом:
– Проследи, чтобы это никуда не потерялось.
– Но погоди! Послушай! Как давно ты болен?
– Я же сказал: уже какое-то время.
– А я ничего не знал!
– А я ничего не знал про твой развод с Теклой. Конечно, я сам часто советовал тебе это сделать. Но каждый раз думал, что вы как-то решили проблему. Я могу продолжать?
Близкие друзья умеют ссориться и мириться и знают, что не надо говорить друг другу все до конца. Возможно, потому, что твой друг может в ответ дать тебе затрещину. Так говорил Адриа тридцать пять лет назад, и Бернат