провал. Я его бросил. – Он глубоко вдохнул, выравнивая дыхание. – Ладно. Чего ты хочешь?
Адриа взял бумаги со столика и какое-то время рассматривал, словно впервые. Потом посмотрел на Берната и протянул их ему. Это была толстая стопка листов, исписанных с двух сторон.
– Нужно только то, что с этой стороны.
– То, что написано зелеными чернилами?
– Да.
– А с другой? – Он прочел заголовок: – «Проблема зла».
– А, это ничего. Так, баловство. Полная ерунда, – неловко улыбнулся Адриа.
Бернат рассеянно провел пальцем по стопке, словно перелистывая. И пытаясь вглядеться в сложную вязь почерка друга.
– Что это? – спросил он, наконец поднимая голову.
– Не знаю. Моя жизнь. Моя жизнь и прочие придумки.
– Так ты… Я и не знал, что ты пишешь.
– Теперь знаешь. И больше никто.
– Хочешь, чтобы я сказал свое мнение?
– Нет. Хорошо, если ты мне скажешь свое мнение. Но… Я прошу… я умоляю тебя набрать этот текст на компьютере.
– Ты так и не освоил тот, что я тебе дал.
Адриа сделал извиняющийся жест:
– Я занимался с Льуренсом.
– И это тебе ничуть не помогло. – Он перевел взгляд на стопку листов. – То, что зелеными чернилами, без названия, как вижу.
– Потому что я не знаю, как назвать. Может, ты мог бы мне помочь?
– Тебе нравится? – Бернат приподнял рукопись.
– В данном случае не имеет значения, нравится мне или нет. Кроме того, это первый раз, когда…
– Ты меня удивляешь.
– Я сам удивлен. Но я должен был это сделать.
Адриа откинулся в кресле. Бернат еще раз провел пальцем по краю стопки и оставил лежать на столике.
– Расскажи, как ты? Я могу что-то сделать…
– Нет, спасибо.
– А как ты себя чувствуешь?
– Сейчас – ничего. Но процесс пойдет дальше. Может случиться, что…
Адриа, размышляя – говорить или нет, смотрел поверх головы Берната на стену, где висела фотография двух друзей с рюкзаками за спиной, из тех времен, когда на голове у них были волосы, зато в животе – пусто. Они снялись в Бебенхаузене: молодые и еще не разучившиеся улыбаться в камеру. А наверху, на самом почетном месте, как в алтаре, висел автопортрет Сары. Адриа сказал шепотом:
– Очень может быть, что через пару месяцев я перестану тебя узнавать…
– Не может быть.
– Может.
– Дерьмово.
– Да.
– И как ты собираешься все устроить?
– Я тебе все скажу, спокойно!
– Хорошо. – Бернат ткнул пальцем в рукопись. – Об этом не беспокойся. С твоим почерком я разберусь. Ты уже решил, что с этим будешь делать?
Адриа сидел с отсутствующим видом. Бернат подумал, что он похож на кающегося во время исповеди. Когда он закончил говорить, повисло молчание. Может быть, они вспоминали свои жизни, которые не назовешь спокойными. И размышляли о вещах, о которых не принято говорить.