вдруг заметил, что князь Василий как-то странно, рассеянно смотрит мимо собеседника, куда-то через плечо, невидящими глазами. И что-то в этих глазах насторожило Никиту. Какая-то смутная тревога, какая-то боль, которая засела глубоко и причиняла князю великие страдания.
В следующее мгновение великий князь медленно перевел взор на собеседника, заговорил, как показалось Никите, невпопад, так много времени прошло между вопросом монаха и княжьим ответом: «Нет, отче, нечего мне страшиться. Мы с братьями в крестном целовании. Не могут они на меня руки поднять.» Но сказал он это так безвольно, так обреченно, словно пытался убедить этими словами не монаха, а самого себя.
В этот миг из притвора донесся оглушительный стук. Железная дверь загудела и, казалось, сами каменные стены задрожали от ее гула. Никита невольно перевел глаза на звук ударов, но стена у прохода в неф не давала ему заглянуть вглубь церкви, а высовываться дальше он не решился, чтобы не обнаружить себя. «Не гневи Бога, князь, – донесся до Никиты далекий, неестественно приглушенный голос, – не дай осквернить Божий храм. Отворяй, не то выломаем двери!»
Господи! Что же это! Выходит, это стучали великому князю? Выходит, это он прячется в Троицкой церкви? Выходит, это за ним? Что же произошло на Москве за тот день, что Никита скакал в Троицу?!
Глаза Никиты метнулись в сторону князя Василия. Сердце снова пустилось в неистовый галоп. Учащенно дыша, Никита наблюдал за тем, что будет дальше.
Великий князь какое-то время смотрел в сторону двери, потом бросил взгляд на монаха, потом опять повернулся к двери:
– Брат Иван! – крикнул он. – Помнишь ли, на чем мы с тобою крест целовали?
Откуда-то из глубины раздался приглушенный ответ:
– Помню! Клянусь Христом Спасителем и Пречистой Его Матерью – помню!
Великий князь посмотрел на монаха, на мгновение наморщил лоб, словно силясь принять какое-то решение, и вдруг ринулся вперед, прямо к проходу на амвон. Никита отпрянул назад и вжался спиной в стену. Князь Василий пронесся сквозь арку, не видя ничего, вовсе не замечая Никиту, и подбежал к раке святителя Сергия. Наклонившись, он потянулся вглубь и вскоре распрямился, держа в руках большую икону. Взяв ее в одну руку, он истово перекрестился другой, поцеловал образ и быстрым, широким шагом выскочил через проход в неф. Никита облегченно перевел дух и тут же последовал глазами за великим князем, насколько ему позволяло его укрытие.
По звуку шагов он понял, что князь Василий направился к входной двери. Так оно и есть. Откуда-то из глубины великий князь властно приказал монаху: «Отопри дверь!» Монах тотчас же засеменил к князю и скоро скрылся из виду. Лязгнул тяжелый засов, заскрипели железные петли. Никита услышал шарканье сапог, какие-то отдаленные голоса, затем дверь снова заскрипела и снова лязгнула, затворяясь.
– Ты хотел видеть меня, брат Иван? – это был голос