уютном купе, он размышлял о том, как доложит своим коллегам об итогах совещания.
– Чайку просили? – пропела низким грудным голосом проводница.
– Да, да, спасибо, милая, – поблагодарил Сергей Дмитриевич ее, принимая душистый чай.
Колеса размеренно стучали, каждый глоток волшебного напитка расслаблял озабоченного ректора, по телу разливалась приятная истома, и Сергей Дмитриевич подумал: «В конце концов, одно выступление на совещании – это еще не мировая катастрофа. И потом, этот офицер НКВД ни с чем другим и не мог прийти, как со специфической информацией». Несколько успокоившись, он быстро уснул.
Московский вокзал в Ленинграде встретил его обычной летней суетой. Небольшая группа пионеров в белых панамках и горячем багрянце пионерских галстуков весело что-то обсуждала. Они, очевидно, отъезжали в летний пионерский лагерь. Бабушки и мамы зорко бдили за своими непоседливыми отпрысками, которые обычно избирали самые опасные маршруты, рассыпаясь капельками ртути по перрону.
Сергей Дмитриевич любил эту обыденность, находя в ней особую прелесть жизни. По небу, словно большие корабли, плавали тучи. Солнце, отчаянно пробиваясь сквозь них, коротко изливало тепло на мокрую от дождя землю.
«Узнаю тебя в твоей мятежной неповторимости, дорогой мой Ленинград», – улыбнулся Сергей Дмитриевич.
Он вдохнул полной грудью этот чистый воздух.
Предупредительный таксист распахнул дверцу машины перед пассажиром, осведомившись о маршруте, лихо развернулся на площади и помчался по Невскому проспекту.
– Из Москвы? – поинтересовался водитель.
– Да, был в командировке, – рассеянно ответил Сергей Дмитриевич.
– Как столица поживает?
– Ах, отлично. Москва как Москва. Неповторимо красивый город все же.
– Да, – улыбнулся таксист. – Был я в Москве. Знаете, что меня поразило? Кремль! Это же надо такую красоту создать. Какие чувства надо было иметь, чтобы так построить этот кремль! Оставили наши предки такую память о себе! Что наше поколение после себя оставит? Будут ли наши правнуки нами восхищаться так?
Сергей Дмитриевич был удивлен неожиданной темой разговора.
– Да вы, молодой человек, философ! – заметил он.
– Да нет, – вдруг смутился водитель. – Я так думаю, можно много чего не знать и не понимать, а вот красивое чувствовать – это каждый может. Красота, она красота и есть! – и, вконец смутившись спонтанностью собственных суждений, замолчал.
– Отчего же вы замолчали, молодой человек? Это очень интересно. Говорите, что значит чувствовать красоту? Что для вас, к примеру, красота?
– Я не очень образован, – серьезно сказал таксист, – но для меня красота – когда то, на что я смотрю, соответствует всему тому, что этот предмет окружает. Ну, например, высокая синь неба, Нева спокойно несет свои воды, белые облака плывут в небе и отражаются в реке, по которой плывет белый пароход. И этот пароход дополняет картину,