Сэр, выслушайте меня очень внимательно. Черная Шпага похитил единственный в своем роде артефакт. Достояние королевства, которое, попади оно не в те руки, может натворить кучу бед. И если вы хотите не только спасти сына, но и все наше королевство, то будьте добры, сообщите все, что знаете. Не имею ни малейшего представления о ваших прошлых делах с Королем, но в одном я уверена в долгу он не останется. Для него, как и для всего государства, очень важна эта реликвия.
Энн надеялась, что эта тирада пробьет психологическую защиту старика, но по его выражению лица, она поняла, что привела недостаточно убедительные аргументы, да и не могла привести больше никаких. Помимо злорадства, на его лице она больше не видела ничего. Ее охватило отчаяние, она не выдержала и, с надрывом, отчаянным голосом, все же продолжила свой монолог.
─ Вы черствый человек! Вам плевать на наше королевство, что все мы в опасности: ваши воспитанники, мои родители, обычные прохожие! Кто знает, наступит ли завтра, если Черная шпага использует Синий камень во зло! Вы цепляетесь за какие-то мелкие обиды прошлого, тогда, когда на кону наше настоящее и будущее! Мне придется взять вас под арест. Вы не оставляете мне выбора! Сидите в темнице, в башне где угодно! Назло Королю, который, напротив, обрадуется, заточив вас туда!
Энн перевела дух, и уже было собралась подавать знак офицерам, как вдруг случилось то, чего она уж точно не ожидала. Все это время, старик оружейник внимательно смотрел в лицо Энн. Ее искренность, словно размягчила ту стену, которая его ограждала в общении с посторонними людьми вот уже много лет. Ему стало тоскливо, он словно проснулся в своей комнате и увидел, что находится в опостылевшей тюремной камере. Он взял Энн за руку, которой она опиралась на прилавок.
─ Не надо, мисс. Не стоит вам идти на такие меры. Я, действительно, держу обиду на Короля и не считаю, что этот ваш Синий камень играет большую роль для государства. Более того, судя по тому, что вы точно не знаете о том, какого рода будут последствия от использования этого камня, я уверен, что это просто дорогая игрушка нашего властителя, ─ при последнем слове он снова недобро ухмыльнулся.
─ Я не собираюсь доставлять ему удовольствие своим арестом. Если бы не дети, я вступил бы с вами в схватку и сбежал прочь, ─ тут его лицо прояснилось. ─ Тем не менее, я должен думать о них. Мои дети не настолько закалены, чтобы смотреть в лицо этому жестокому миру и его опасностям без опеки. Так уж и быть, я расскажу вам то, что поведал мне мой мальчик, и то, куда он направился в последний раз, когда я его видел. Но я это сделаю не ради Короля. Пройдемте сядем.
Он указал Энн на угловой диван рядом со столиком у окна. Наемница не ожидала такого поворота событий и решила держать ухо в остро. Они устроились там, куда показал Берт.
─ Кристиан, мой сын, которого все зовут Черной шпагой, ушел от нас давно. Он тогда объяснил, что идет на подвиги, ради справедливости в этом мире и тому подобной ерунды, которую я, скорее всего, нечаянно взрастил в нем. Я ведь подобрал его еще мальчишкой неподалеку от королевского леса, где я часто испытывал новое оружие, изготовленное