я видела с балкона других людей. Они из Дор-Тайо, да? Мне сказали, есть там один уродливый человек, самый кровожадный из них, он и убил моих родителей.
– Он не человек, – проговорил маг и повернул лицо к девочке. – Лит, твои родители умерли. Смирись с этим и живи дальше.
– Но ведь Нерал Талим тоже умер, но люди говорят, что он всё равно существует, – не унималась та.
– Он существует, – ответил маг. – Но не так, как ты себе это представляешь. Он хранит эти земли незримо.
– Нунг рассказывал мне.
– А про меч тоже рассказал?
– Да, волшебное оружие, которым Нерал Талим победил Шехмеру. Дядя ищет его.
– Не беспокойся, он никогда его не найдёт.
– А что даёт этот меч, что все так хотят его заполучить?
– Ничего. В мирное время он бесполезен. Твой отец охранял его, теперь я. Следующим хранителем станет твой муж.
– А почему не я?
– Потому что вождём не может быть девочка.
– А как мне стать мальчиком?
– Никак.
– Сделай меня мальчиком, ты же волшебник. Я не хочу быть девочкой!
– Не могу.
– Почему?
– Мне не позволено.
– Но ты можешь?
– Может, и могу. Но не тебя.
– А если я помолюсь Нералу Талиму, он сделает меня мальчиком?
– Не знаю.
Тем временем, у ворот послышался лай собак и крики людей. Звали Даруна. Лит вышла из комнаты чародея и столкнулась в темноте с дядей.
– Ты почему не спишь?
Он сгрёб Лит за шиворот и втолкнул в спальню, но девочка всё равно выбежала за ним следом.
На улице, несмотря на позднюю ночь, собралась толпа. Слышались причитания женщин, тихие разговоры, оханья.
– Дарун, беда!
Наместник вышел за ворота и с презрительным спокойствием оглядел тех, кто посмел вытащить его на улицу в холодную ночь. Женщины затихли, вперёд вышел мужчина в меховой куртке. Он поклонился и жестом махнул окружающим, чтобы замолчали. Вывели белокурую девушку с заплаканным лицом. Она дрожала, и, как казалось, не только от холода.
– Мать Дианы померла, – сказал мужчина.
Дарун нахмурил лоб и устало потёр глаза. Как ему надоели эти прихлебалы – вдовы, сироты, старики и калеки. Ходят клянчить еду, жалуются на холод и болезни, постоянно мрут, – и за это его ещё потом все и обвиняют. Наместник посмотрел на девушку. Дочь троюродной сестры, а, значит, ещё одна племянница. Как будто одной ему мало.
– У неё больше никого нет. Жаль девчонку.
«Ну так забери себе, если жаль», – едва не сорвалось у Даруна с языка.
Диана стояла в башмаках на босу ногу, куталась в дырявый шерстяной плащ и всхлипывала. Наместник вспомнил девчушку, подбежавшую к нему в ту роковую ночь и придумавшую имя Лит. Теперь девочка выросла – Дарун отметил, что она хороша собой, и даже горе не омрачало её: голубые глаза, кристально чистые, придавали взгляду лучистость. Полные бледные губы, которые девушка поджимала, придавали лицу какую-то порочную красоту.
Сколько ей лет? Шестнадцать-семнадцать?… Через год можно выдать замуж. Кто только возьмёт сироту