он сюда, чтобы узрели вы во мне его покровителя и защитника – эта наивная расчётливость трогает и забавляет меня.
– Лишь одни забавы тебя и интересуют, Фонон, – проговорил Аттрактор, недовольно косясь на меня.
– Отнюдь, Великий, прибыл я просить совета в деле непростом и полном глубочайших тайн.
И я поведал им обо всём, упомянув и разговор с Квазаром, и ужин с ётами.
– Предназначение праведного духа – великий замысел Демо, – сказала Ланиакея. – Ничто во вселенной не способно постичь его самостоятельно. Эту тайну знает лишь Войд, и никто больше.
– Знает ли? – засомневался я. – Он не владеет ответами, ибо не владеет ничем. Не мудр он, ибо нет ему нужды в мудрости. Тьма не мудра, ибо не рождает и не созидает. Суть тьмы – чистота. Она чиста и совершенна, и поэтому недосягаема, поэтому и наполняет собою космос, как кровь наполняет тела людей. Тьма – душа вселенной. Она неразрывно связана с разумом вселенной – светом. Они неотделимы друг от друга, ибо врозь – мертвы оба.
– Не ты ли, милый Фонон, известен как знаток человеческих душ? – с улыбкой спросила Ланиакея. – Не ты ли вторгался в души людские, постигая и подчиняя их? Возможно, таким же образом тебе стоит проникнуть и в душу вселенной.
– Тьма неподвластна мне! – воскликнул я. – Много раз пытался я пробиться сквозь её пустоту, но даже при помощи слепящих лучей Квазара не удавалось мне проникнуть в её лоно.
– Ты всеобъемлюще познал людей. Ты восторгаешься ими, подражаешь им. Возможно, настало время перенять одну из главных человеческих особенностей? Поскольку божественные силы не помогают тебе совладать с тьмой, можно предположить, что именно человеческая сила справится с этой задачей – люди попадают во владения Войда без всяких усилий после материальной смерти.
Я схватился за голову.
– Я понял твою прекрасную мысль, Ланиакея! И проста, и мудра она, как и все твои советы. Но, право, ты меня переоцениваешь. Если человек и может стать богом, то бог человеком – никогда!
– Не нравится мне твоя затея, Фонон, – громогласно заявил Аттрактор. – И ты, мать моя, не изощряй его наклонности. Его маниакальность застилает ему разум, от чего может поступать он опрометчиво. А опрометчивость Голоса божьего чревата ошибками и изъянами во вселенной. Сие безответственно и недопустимо!
Не переставая ни на миг работать мощными багровыми руками, подтягивал он к себе громадные цепи, исчезающие своими концами в сверкающих далях.
– Как только Квазар мог потворствовать тебе! – Аттрактор возмущался, мигая всполохами сквозь туманности. – Строгий, рассудительный Квазар!
Ланиакея мягко положила ладони на его плечи, казавшиеся такими маленькими в сравнении с её колоссальными руками.
– Не гневайся, сын мой. Не упрекай Квазара – свет всегда стремится развеять тьму, как разум всегда стремится управлять душой. Фонон жаждет знать о людях всё, ибо наполнен их мыслями, чувствами, желаниями. Он слышит