случайно оброненные фразы, взгляды, недомолвки… Строили предположения, в деталях разрабатывали планы поисков, от которых тут же отказывались, замолкали, переваривая в душе услышанное, а затем кто-то вспоминал ещё что-то.
Эйлинн почти не принимала участия в разговоре, а сидела в кресле у камина как будто в полусне. На протяжении всего дня её не покидало ощущение нереальности происходящего. Казалось, всё это было каким-то досадным недоразумением, которое вот-вот разрешится.
Глава 3. Сад
Эйлинн ушла к себе в комнату уже за полночь. В эту ночь у каждой спальни дежурили стражники, но Эйлинн всё равно было неспокойно одной. Она попросила Алию остаться на ночь (в спальне имелась кушетка) и оставить зажжёнными несколько свечей. Эйлинн уснула не сразу: улёгшись в постель и накрывшись несколькими одеялами из шерсти нурволлинских снеттов – подарки тётки Элмни, она то закрывала, то снова открывала глаза, не в силах справиться с тревогой. Наконец, усталость взяла своё, и Эйлинн погрузилась в сон.
Лес. Вокруг темно, но ночь лунная, Эйлинн спокойно идёт меж деревьев. Где-то ухает филин, раздаётся потрескивание, шуршание – ночной лес живёт своей жизнью, воздух наполнен мягким ароматом, и Эйлинн вдыхает его полной грудью. Свежо, но не холодно. Через тонкую ткань летнего платья Эйлинн ощущает приятную ночную прохладу. Приподнимая подол, чтобы переступить через ствол поваленного дерева, кажется, уже долго лежащего здесь, Эйлинн с удивлением замечает, что её платье не из шёлка, как обычно летом, а из тонкого льна… Платья из такой ткани носили селянки, но фасон другой… Аккуратный вырез, узкие до локтя рукава, от локтя спускающиеся вниз, как тонкие листья, обнажая руки. Талия перехвачена тонким кожаным пояском, юбка ниспадает красивыми фалдами… Цвет… кажется, светло-зелёный. И она босиком. Ступни утопают в мягком лесном ковре… Чудно, но на душе у Эйлинн радостно.
Вот впереди между деревьями пляшет огонёк костра. Увидев его, Эйлинн поняла, что шла именно к нему. Как будто кто-то здесь ждёт её и разжёг огонь специально для неё.
Эйлинн присаживается у огня. Место у костра расчищено – голая земля. Костерок небольшой, но Эйлинн явно ощущает исходящее от него тепло. Вокруг костра кругом выложены камни плоской продолговатой формы, на них начерчены или, скорее, выдолблены, какие-то символы.
Эйлинн вдыхает полной грудью. Смотреть на костёр приятно – ей спокойно, и на душе тихая радость, хоть, вроде бы, особых поводов для радости и нет. По крайней мере, она не помнит никакой особенной причины. Потрескивание костерка смешивается с остальными звуками леса, и Эйлинн словно растворяется в них. Вдруг Эйлинн вздрагивает. Кажется, кто-то позвал её по имени. Она оглядывается, но никого не видит. Снова смотрит на костёр, и… опять. Негромко, но чётко различимо и настойчиво «Эйлинн!». Эйлинн испуганно осматривается, но никого не замечает. Она уже думает уйти, поднимается, как вдруг… «Эйлинн! Эйлинн!». Всё встаёт на свои места. Это костёр