я, наконец, выбираюсь обратно, на дорогу – нужно шагать дальше, меня ждёт работа на площадях…
Через полчаса дорога выныривает из-под хвойных лесов. Дальше – пологие склоны сопок покрыты лишь зарослями бамбука, с кое-где одиноко стоящими, мощными деревьями дуба монгольского.
– Даааа! – прицениваюсь я, к этим пространствам, – Придётся погрести! Никуда не денешься…
Вот! Прямо с дороги, я вижу огромный дуб! Я вхожу в стену бамбука…
Раздвигая руками листья и стебли бамбука перед лицом, я наконец подгребаю к широченному стволу. Задираю лицо вверх – ветром, у этого гиганта обломило половину вершины. Но, от этого, он не кажется менее огромным!
– Ух, тыыыы… Сколько же, ты, диаметром? – громко разговариваю я, стоя у колонны дубового ствола по плечи в бамбуке, – Сто восемь сантиметров! Вот, это, даааа!
Необходимость обозначать своё присутствие в этом лесу, заставляет меня постоянно и громко разговаривать, сам с собой…
Колеи заросшей, вездеходной дороги опять виляют под тень хвойного леса. В распадке ручейка, прямо у дороги, высится очередной деревянный гигант.
– Бог ты мой! Калопанакс! – я, в изумлении, обхожу вокруг ствола дерева, трогая пальцами его, отслаивающуюся толстыми, вертикальными тяжами, кору, – Глазам не верю!.. Сколько же, твой диаметр?!
Ствол дерева, мощной колонной уходит вверх. Я достаю свою рулетку.
– Сто девять сантиметров! – кричу я через минуту, – Подумать только! Рекорд породы!
Я шагаю дальше…
Метрах в семидесяти от дороги вправо, в колке хвойника, скрипучими, пронзительными голосами, на весь лес верещит хор птичьих глоток! Такой же хор я слышал позавчера, на Алёхино. Только, сегодняшний галдёж – куда как пронзительнее!
– Орут-то как! – заинтересованным взглядом, я обшариваю окрестности, – Чьи же, это?
Слева, над редкими кронами бамбукового склона, к колку хвойника, стремительным, ныряющим полётом проскочила чёрная птица! Размерами и окраской, она похожа на ворону. Вскоре, с той стороны, раздаётся её пронзительный и протяжный крик: «Ки-ииии!».
– Желна! – раскрываю я глаза, – Так, это – твои птенцы, так голосят!
– Ки-ииии!
Этот крик, хватающий за душу острой тоской, я ни с чем не спутаю – это желна, чёрный дятел. В детских сказках, леденящие сцены с бабой Ягой, озвучивают именно этим криком.
– Ки-ииии! – несётся над лесом, тоскливый крик.
– Желна! – издалека, с дороги, улыбаюсь я дятлу, – В Японии, ты официально считаешься очень редкой птицей! Очень, очень редкой!
– Ки-ииии! – кричит желна.
Через несколько минут, я шагаю по дороге, дальше. По обеим сторонам сухо шелестит листвой безбрежное бамбуковое море…
В пойме следующего ручья, я натыкаюсь на нового рекордсмена! «Натыкаюсь» – не то слово! Как можно наткнуться на исполина?! Он виден издалека. Он на голову выше окружающего его леса!
– Вяз японский! – громко разговариваю я с деревом, – Второе твоё название – вяз долинный…