невнимателен к тебе? Аскель ведет себя неподобающим образом? Прислуга не подчиняется?..
– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду… – холодно проговорила Беатрис, всем телом склоняясь вслед за руками, будто пытаясь излить на клавиши те чувства, что всеми силами старалась удержать внутри незамеченными.
– Да… знаю. – его черты лица хищно заострялись, когда он хмурил брови, – Но не тревожься…
– Отец, уже почти год прошел… что теперь с этим сделаешь.
– Я был достаточно убедителен, когда объяснял, в чем именно он тогда был неправ, когда вломился в твои покои. И меня в тот момент ничуть не беспокоило, как он будет объяснять прислуге пятна крови по всему своему кабинету. Я бесконечно виноват перед тобой, что не успел вовремя в ту ночь…
– Я уже выразила тебе свое мнение на этот счет. Ты был на охоте… ты не виноват… – глубоко вздохнула Беатрис, пусть ей и не удалось скрыть крупную дрожь в своем голосе, – Ты и так редко ешь с тех пор, как мы переехали сюда… ходить в деревню часто слишком опасно, тебе приходится ездить в город. А он… был пьян. Даже со всей моей подготовкой, мне было не сладить с ним в тесном помещении, да еще и в этих бесконечных юбках. Да и не стоило мне изматывать себя тренировками в твое отсутствие… он просто воспользовался случаем. Как и всегда…
– Тогда что же еще…
– После того как родилась Эмма… я чувствую, будто из меня выжали все соки. С Аскелем никогда не было так тяжело. Я думала… – она вдруг остановилась, схватившись пальцами за крышку… – Что кто-то из нас обязательно погибнет… Будто часть меня все же… погибла в тот день. Хотя это наверняка случилось еще в момент ее зачатия…
– Хм… – холодная рука прикоснулась к ее полыхающим жаром ладоням. – Потанцуй со мной, доченька…
Закусив губу, будто через силу разжав пальцы, тем не менее, со вздохом облегчения Беатрис подчинилась ему, легким хлопком в ладоши затушив канделябры, погружая залу в холодный полумрак. Когда он так просил… она бы спрыгнула со скалы, ведомая одним лишь звуком его голоса, она бы пошла за ним хоть на край света. Пусть он просил совсем не об этом…
Рука легла на ее спину, прижимая к телу, пальцы вплелись в ладонь. От него пахло мускатом и маслом для смазки мечей с тонким ароматом гвоздики. Шаг… и вот он медленно кружит ее по залу, шурша туфлями по плитам, а за ними вслед кружил за окнами и снежный вихрь…
– Мне пришлось кое-что сделать тогда… – тихо сказал мужчина, когда они вошли в ритм слышимой лишь им одним мелодии, – Роды и вправду выдались тяжелыми. Такое хрупкое дитя, так много крови…
– Я… ничего не помню. – шепотом выдохнула Беатрис, бездумно облизнув пересохшие губы вжимаясь в его плечо, – Совсем ничего.
– Человеческая физиология бывает так непредсказуемо хрупка… – покачал он головой, – А это дитя принесет этому миру еще много бед…
– Она