выльется для нее в дальнейшем. А что касается нас с тобой… – он тяжело вздохнул, на мгновение прикрыв глаза, – Ты был мне другом и братом, когда больше никто не желал им быть. Ты увидел во мне то, чего тогда не смог увидеть даже я сам. И мало кому из нас дано выбирать свою судьбу, пусть тогда… на заре этого мира, нам иногда это удавалось. Наша дружба старше предрассудков и этих детских дрязг. Однако не все ликантропы подобны тебе. Потому ей пока что лучше этого не знать.
– Я понимаю. Но ничто не мешает мне защищать ее и помогать, как и раньше. Она отлично поладила с Аланом, после того случая он крепко к ней привязался, недавно решил, что хочет вырезать для нее личный тренировочный меч с резьбой и вензелями, а ситуация в лесу практически полностью под контролем. Она не будет одна.
– Пусть твой сын не сильно увлекается. – вновь улыбнулся мужчина одним уголком губ. – Однако ничего не имею против, если она будет иногда играть со щенками.
– Это ты моего сына сейчас щенком назвал? – добродушно оскалился Йохан, склонив голову на бок, отчего длинные каштановые волосы, забранные в хвост, перекатились за спину, переливаясь медью в лучах заката, – Нарываешься на то, чтобы прямо сейчас показать Беатрис как нужно держать в руках настоящую шпагу?
– Волчья кровь… горяча и слепа… – улыбнулся в ответ мужчина, сжав и разжав пальцы на руках, обтянутых тонкими кожаными перчатками.
В отличие от своего названного брата, чья кожа в любое время года, казалось, отливала легкой бронзой, на его фоне Виктор выглядел подобно фарфоровой скульптуре, чьи скулы румянец посещал лишь в дни насыщения. И глядя на них со стороны никто не смог бы с первого раза определить, что же связывает таких разных по внешности и характеру людей. Однако, как мы уже знаем… их дружба была глубже чьих-то домыслов и предрассудков.
Покачав головой, Виктор лишь звякнул перстнем по эфесу своей шпаги.
– Спорим, ты вообще забыл как пользоваться человеческими руками, Ян?..
Германия. Кельн. 1514г.
«Дорогой друг,
Боюсь, это наши последние письма перед долгой разлукой. Я сейчас нахожусь в Кельне и спешу сообщить тебе новости, которые вызывают у меня не иначе как одно только смятение. Я слышал о череде страшных убийств во Фрайбурге, но не был уверен до конца, пока не увидел ее вновь. Она сейчас со мной в гостинице, но это ненадолго. Не знаю, насколько еще меня хватит, чтобы успокоить бушующие в ней чувства и не вызвать ненужных подозрений. Что между вами произошло? Она постоянно прячет глаза, а когда я между делом интересуюсь твоими делами, уводит разговор в сторону или начинает впадать в безумства. Даже для ее нынешнего состояния подобное поведение выходит за рамки нормы. Говорит, хочет путешествовать, куда угодно, лишь бы туда, где ее еще не было. И помня твои наставления, суть которых я по-прежнему отказываюсь принимать, отправляю ее в Милан, а там только Гейя знает, что с ней может случиться