Она знала, что Герберту подарил его первую тату-машину Татуоле и что на его теле были работы как Татуоле, так и Тату-Петера.
Джек тоже надеялся, что однажды ему доведется встретить Герберта Гофмана, но не потому, что хотел у него учиться. Оле рассказал Джеку, что у Герберта на заднице живет здоровенная птица – всю левую его ягодицу занимает якобы огромный павлин с широко раскрытым хвостом! Тату-Петер тоже весьма интересовал четырехлетнего мальчишку, и снова не талантами художника – Джеку не терпелось увидеть первого в своей жизни настоящего одноногого.
Алиса дорого бы дала, чтобы уже сейчас оказаться в Гамбурге, и причиной тому было не только знакомство с работами Гофмана. Еще бы, в Осло ей пришлось ждать целую неделю, пока ей попался человек, делающий свою первую татуировку, – «девственник», как она их называла. Видимо, в Норвегии не очень-то принято гоняться за «откровениями» или татуировка не считается тут за подобный опыт. А может, просто такие редко заходили в «Бристоль».
Изучая прелести шведского стола – обжорство за завтраком резко контрастировало с их поистине достойным лучших образцов аскетизмом за обедом и ужином, – Джек пришел к выводу, что маринованный лосось ему нравится больше копченого. Морошка тоже пришлась ему по вкусу – официанты не уставали предлагать ее всем детям в огромных количествах; что же до оленя, то, хотя избежать встречи с его мясом было просто невозможно, Джек все же сумел ни разу не попробовать язык несчастного животного. Несмотря на то что за обедом и ужином они с мамой ограничивались закусками и десертами, затраты на еду превышали Алисины доходы. Хуже того, ни один человек в Осло не желал говорить с ней об Уильяме. Судя по всему, объектом его страсти на этот раз оказалась чересчур юная девушка – по крайней мере, настолько юная, что в Норвегии говорить вслух об этой истории избегали даже взрослые.
Из парадных дверей «Бристоля» открывался вид на Кафедральный собор Осло. К нему нужно подниматься по довольно пологой улице, поэтому каждое утро, когда они выходили из отеля, им казалось, будто собор торчит из проезжей части, а трамвайные пути заезжают прямо внутрь. Но они не поехали на трамвае, идти было недалеко.
– Наверное, тут-то он и работал, – сказала Алиса.
– Почему ты так думаешь? – спросил Джек.
– Ну просто мне так кажется.
В таком большом соборе непременно должен был быть старинный большой орган. В нем и правда имелось сто два регистра, а построила его фирма «Валькер»; в 1883 и 1930 годах его реконструировали, декор же оставался без изменений с самого 1720 года, разве только изначальную зеленую краску в 1950 году заменила серая – серый цвет больше соответствовал монументальному барочному стилю инструмента.
Собор был возведен из кирпича и снабжен медным куполом, отливавшим зеленым на солнце, а также внушительных размеров колокольней. Часы на колокольне исполнили в столь суровом стиле, что казалось, лютеранская пафосность превзошла здесь самое себя и собор следовало воспринимать скорее как священное хранилище неприкосновенных