шагов достиг большого валуна, окруженного чахлыми кустиками травы, и постарался забиться в его тень. Движение было сбоку, сейчас посмотрим… Юноша сам не знал, что ожидал увидеть – может гордую рогатую голову антилопы, или бороду горного козла, печальную морду кулана или…
Это был человек.
На гребне горы теперь совершенно явно виднелся силуэт человека, отчетливо чертившийся в вечернем свете. Он, кажется, не видел Тесугу, потому что смотрел против света – и, несколько раз поведя из стороны в сторону головой, исчез.
На самом деле, не было так уж удивительно, что охотники из других родов тоже идут к Обиталищу Первых – люди сейчас сходились туда издалека, это он знал. И, скорее всего, они не проявят враждебности к тому, кто идет туда же – хотя, из-за его злосчастной губы, едва ли пригласят разделить с ними еду. Но что-то, чего он не мог для себя истолковать, насторожило его в этом человеке. Он видел его слишком быстро, бегло и издали, чтобы суметь описать, но с ним что-то было не так. Чувствуя, как гулко стучит в груди, Тесугу еще раз внимательно оглядел склон. Никого и ничего, только валуны, обломки скал, кривые деревца. Но люди где-то рядом.
Сейчас разумнее всего было бы отправиться искать свой лагерь, чтобы… чтобы что? Он не нашел воду. Он видел других людей, но даже не может рассказать, кто это и как выглядит. Вернуться так – значит, еще раз дать всем понять, что мертвый ни на что не способен. И таким ли его отпустят в нижний мир?
Тесугу встал и, еще раз настороженно оглядевшись, двинулся вдоль склона холма. Он уже понял, как не попасться на глаза людям по другую сторону холма, кем бы они ни были.
Вечер медленно разливался в небе, перекрашивая его, словно тело танцующей матери перед ночными бдениями, но еще не стемнело по-настоящему. В неровных, будто рваных потоках света он различал всю местность, в которой оказался – идущий по правую руку склон, на гребне которого появился человек, каменистую лощину, колючий кустарник позади. Если идти вперед, он будет на виду перед тем, кто снова появиться сверху, а Тесугу, по какому-то неясному предчувствию, не хотелось, чтобы те люди его видели. Зато дальше, наверх, громоздились причудливой формы валуны, из-под которых местами пробивались колючие кустики и деревца. Двигаться между ними будет тяжело, зато там увидеть его будет нелегко.
Оказалось, что пробираться между валунами даже тяжелее, чем он ожидал. Разогретые края царапали кожу, ноги скользили по желвакам, и приходилось прилагать большие усилия, чтобы просто удерживать равновесие. Когда он прошел так почти до половины ската, то уже задыхался, пот вновь стекал по шее и лбу раздражающими, липкими струйками, и решение, во что бы то ни стало, увидеть тех людей не казалось таким правильным. Его подгоняла только мысль, что, раз уж он начал, поворачивать глупо.
Он услышал их, когда стоял, переводя дыхание, у каменистого выступа, похожего на обломанный посередине зуб. Голоса, несомненно, человеческие, но слишком далеко и смутно, чтобы разобрать хоть слово. И они доносились сверху, из-за острого