который объявлял себя богом, а потом утонул в унитазе по пьяни. Его звали Иван Давидович, вроде бы.
– И это то же самое. Вот слушай:
А дорбасы в ус не дуют
Телевизоры воруют!
Всё не знают, идиоты…
Выключил – Наживки нет!
Сказав это, Шнурок покатился по полу от смеха.
Глава 20. Стихи Некрасова… поэта…
– Ну да, ну да… – сказала Маша. – Очень смешно.
– Ты ещё другие мои стихи не видела. – ответил ей Шнурок и отвёл её в ту самую комнату, где он вместе с Каримом крутил Шпатель на своём сверле по ночам. Порывшись в тумбочке, он достал тетрадь с надписью "Стихи" и начал читать.
Некоторые стихи он вообще не стал читать – либо потому что они состояли из одной строки – видно, Шнурка муза внезапно посылала на три весёлых буквы, как только он хотел написать вторую строчку:
Я написал сей стих при свете солнца…
Или:
Скажу тебе, сердечный друг Карим…
Либо, как стих "В Неаполе" или неоконченная поэма "Сказание о сморфах в эпоху Хэйан" состояли практически из одной матерной лексики. Ясно было, что впечатлительной десятилетней девочке, даже привыкшей к садистским стишкам про маленького мальчика,что по стройке гулял, и всякому хулиганству вроде "Вышел заяц на крыльцо, почесать своё яйцо", не стоит читать такое на ночь заместо сказок.
Впрочем, скоро, 4-го июня, ей исполняется одиннадцать годиков, но это не отменяет абсурдности сей идеи.
Шнурок нашёл стих без названия и начал его читать. Орфография осталась нетронутой, ведь именно в ней содержится весь сок:
Начьни-ка бес миня
Звой танець в атроженье звёзт
Любафьто не жилаид
Видь в майом сэрце гнёзт.
– А, это не моё. Это Барсик писал. Он чиркает с такой кучей ошибок, что у меня глаза на лоб лезут. Ладно, прочесть бы своё…
Он нашёл ещё один стих: "Старшине", но он был написан таким жутким почерком, что даже сам написавший Барсик не смог его разобрать. Следом он бросил свой взгляд на стих "Розовые пони" и начал читать:
Розовые дали,
Розовое небо,
Розовые степи,
Розовый закат.
На закате ярком
Топчут травы сочны
Розовые пони,
Разноцветны кони.
Розовые пони,
Розовые кони,
Всё вселяют в брони
Сильфа нежных чувств,
А потом жирдяи
Огоньком смущенья
Загораясь тускло…
Тут Шнурок перевернул страницу и продолжил машинально читать:
Алым огонёчком,
Расстегнут портки…
Тьфу!
Тьфу!
Тьфу!
-Мерзость! – крикнул Шнурок, видя, что дальше начинается какая-то совершенно дикая похабщина. Перелистнув страничку, он начал читать следующее своё бессмертное произведение.
Шашлык на мангале вертелся,
Прожариться вкусно хотел…
Пива бутыль откупорил
Парень и тут налетел
Его лучший друг – ведь скучно пить
В одиночку,