искусству, которое пёрло у Шнурка изо всех щелей, полетела в шкаф – оставаться там до конца дней. Тем более, ни там ни там ни системы нет, ни культивации, ни даже Джеффа-убийцы, так что в чём смысл вообще открывать эти рукописи? Ради того, чтобы просто посмеяться, а потом забыть?
Впрочем, что касается культивации… Тут она представила мага-Шнурка с книгой в руках и с 999-м уровнем души, а потом, смеясь, побежала в свою комнату, быстро намалевала свой рисунок, на котором был нарисован Шнурок с кривой рожей, с колдовской книгой в руках и надписью "999 УР.".
– Ну как, похож? – спросила Маша, показав рисунок Шнурку.
– Да. Прямо я. Такая рожа у меня была, когда я в лужу харей упал.
-Шикарно. – ответила Маша. – А теперь я пошла, мне нужно ещё родителям звякнуть и поесть. – сказала девочка, положила рисунок вместе с трудами Шнурка, мнившего себя человеком искусства – точнее, мультяшкой искусства, и убежала в сторону холодильника.
Шпатель возилась в своей лаборатории, а Барсик тренировался в лесу, поднимая и опуская вниз огромный валун – он боялся, что долгий, сладкий сон под кроватью, которому он предавался, не слишком хорошо влияет на его форму. Хоть он и был очень мягким и дружелюбным, но в то же время – очень сильным. Карим упражнялся в стрельбе из пятизарядного помпового дробовика и неплохо в этом преуспел; Лаэрта просто отдыхала, пока Маша приносила ей всякую ерунду, а Шнурок поливал бесконечные цветы, от которых ломился подоконник в её комнате.
Вечер произошёл совершенно без приключений, так что рассказывать о нём нет смысла от слова совсем.
Глава 21. Саморазрушение
Тем временем в тени бразильских трущоб, где власть взял сирота, а нынче король Педро, окруживший себя мультяшками зака-зака, более-менее договорившийся с Реалистами, выпросив себе хоть и крайне хрупкую, но всё же гарантию безопасности – к тому же эта организация сейчас занималась совершенно другими делами – вроде разгона "Лесного Кимрона", охотой на мульитяшек, похожих на Бенди во Львове и истреблением сусел под Читой, попытался найти общий язык с бандитами, которые хотели проучить выскочку, который позарился на чью-то сферу влияния, сам того не ведая. Подросток не желал ещё раз прибегать к насилию, не только боясь лишней крови – как людской, так и своих анимационных кадавров, но и понимая, что второго боя его крохотное королевство, и без того одержавшее пирровую победу, точно не выдержит.
Для начала, необходимо было договориться с наркодилером по имени Хосе. С ним оказалось всё просто. Как мы знаем, главное правило любого уважающего себя барона – не садиться на свой товар. Чтобы надавить на него и хорошенечко запугать, Педро шикнул на своих слуг, и тридцать зака-зака пришли к Хосе, который хотел предложить приобрести белый колумбийский снег, но увидев свиту, он в ужасе сказал:
– Скажите, что я не упорот!
А они ему в унисон крикнули:
– ПРИВЕТ. ТЫ ОШИБАЕШЬСЯ.
– Что тогда барон скажет? Мне же тогда [название женского детородного органа] будет!
– А, ладно. Дай гарантию того, что не нападёшь на меня, и я больше не буду