нескольких вечеринок на крыше Клинтон-Хилл. Термин «любитель поучать» еще не вошел в обиход, но вполне бы пригодился.
Заполненный зал увлекся оживленной дискуссией – гости кивали, хихикали и записывали видео на смартфоны. Ева сидела прямо, женственно скрестив ноги в ботильонах на шпильках.
Получалось потрясающе.
Да, когда она заговорила в первый раз и во второй, некоторые смотрели на нее с выражением «кто это такая?», но постепенно она завоевала аудиторию. И настолько, что ей самой стало интересно, чего же она опасалась.
Отвечая вместе с Белиндой и Халилом на наводящие вопросы Сиси, они раскрывали свои роли: Белинда была «Честной сестренкой», Халил – «Самодовольным наглецом», а Ева – «Безнадежно пьяной от неожиданного успеха».
– И вот что действительно хорошо, – говорила Белинда, – издательская индустрия с трудом принимает чернокожих персонажей, если они не страдают.
Кивки и ропот аудитории.
– Ожидается, что мы будем писать о травмах, угнетении или рабстве, потому что это легко продаваемые символы чернокожих. Издатели не в состоянии увидеть в нас те же банальные, смешные, причудливые переживания, которые есть у каждого человека…
– Потому что это означало бы, что мы люди, – перебил Халил. – АМЕРИКАНСКОЕ ОБЩЕСТВО ЗАВИСИТ ОТ НЕОБХОДИМОСТИ ДЕГУМАНИЗИРОВАТЬ, УНИЗИТЬ И ОТРИЦАТЬ ЧЕРНОКОЖИХ.
Белинда проигнорировала его.
– Мой первый роман был об архитекторе и шеф-поваре, которые становятся свидетелями убийства в переулке во время отключения электричества две тысячи третьего года и занимаются бурным сексом, по пути разгадывая тайну. Его везде отвергали. Я постоянно слышала: «Милая история, но нельзя ли рассказать поподробнее о борьбе чернокожих героев в преимущественно белой профессиональной среде? – Белинда вздохнула. – Можно подумать, черт возьми, в литературе нет места для веселого черного дерьма? Почему я не могу заработать миллионы на «Девушке в поезде»[41] или «Пятидесяти оттенках»[42]?
– «Пятьдесят оттенков» – это нормально, – фыркнула Сиси. – Хотя я бы очень хотела, чтобы Ана побрила ноги. Но все верно. Белые авторы вольны рассказывать хорошую историю ради хорошей истории.
– Представьте, что было бы, попытайся кто-то из нас опубликовать «Девушку в поезде», – сказала Ева. – «Для цветных девушек в поезде, когда самоубийства недостаточно».
Толпа разразилась хохотом, а Ева засияла так, словно попала к райским вратам. Из ее ушей вырвался солнечный свет, а зрачки превратились в сердечки эмодзи.
– В детстве и отрочестве я была одержима ужасами и фэнтези, – продолжила она. – Но чернокожих персонажей в этих историях не встречала. Почему я не могла попасть в Нарнию или Хогвартс? Когда я написала о чернокожей ведьме и вампире, издатели были шокированы. Типа, могут ли паранормальные существа вообще быть небелыми? И это несмотря на богатую традицию чернокожих вампиров – вспомним Блэйда, Блакулу, фольклор Луизианы. И не надо мне рассказывать о черных ведьмах, таких