не забывай себя, Илья из Муромля. – Говорил этот великий человек. – А если забудешь, остановись и задайся вопросом: кто ты?
– Кто я? – повторил Илья – А я – богатырь! – громогласно закричал он, стряхнув с себя загадочный вакуум. Под собой он вдруг почувствовал что-то мягкое и шевелящееся. Опустил глаза.
– Бурушка, ты ли это? – радостно воскликнул Илья, сидя верхом на своём коне, весь облаченный в металлические латы. В руке он держал длинное копьё. Они стояли на распутье трёх дорог, а перед ними на земле лежал большой камень с упреждающими надписями: прямо пойдёшь – смерть обретёшь; налево пойдёшь – коня потеряешь; вправо пойдёшь – женатому быть. Илья с отвращением плюнул вправо. Затем посмотрел налево. Бурушка тут же под ним заволновался и недовольно зафыркал.
– Не беспокойся, родной! – богатырь погладил коня по смоляной гриве. – Я друга никогда не предам, а смерть и так за мною ходит по пятам. – Илья Муромец легонько ткнул Бурушку в бока, направив его прямо по тропинке.
В плену
Олег вынырнул из глубин тревожного сна на зыбкую поверхность реальности, как сорвавшийся со дна поплавок. Утренний кошмар постепенно рассеивался. Олег часто дышал. Вытерев со лба холодную испарину, он огляделся. Всё та же неизменная комната, где, вроде бы, безопасно. Сквозь маленькие дырочки на старых шторах, как через дуршлаг, пробивались яркие лучи, осыпая жалкое убранство помещения. Ветхий стол у окна, табуретка с перемотанной изолентой ножкой, пошарпанный шкаф с покосившимися дверями и плешивый ковёр.
– Уф! – с облегчением выдохнул Олег. – Что-то уж совсем плохо спалось. Давно такого не было.
Он слез с кровати и босыми ногами прошёл по засаленному ворсу в смежную комнату. Там он сделал пару шагов и замер. Затылок его в миг онемел, а откуда-то из нутра начал поднимался обволакивающий разум ужас. Из коридора торчали две ступни. На одной висел дырявый тапок, а вторую покрывала корка из многолетних мозолей.
– М-м-ма-мама! – наконец опомнился Олег и кинулся к родительнице.
Грузная женщина в выцветшем халате лежала на дощатом полу. Её мутные глаза были широко открыты. Синие губы на белом лице окончательно давали понять, что она уже не жилец. Неуверенный в том, Олег опустился на колени и потрогал холодную руку матери. Пульса не было.
Весь дрожа, парень вскочил на ноги и, спотыкаясь, побежал в комнату к книжным полкам – единственному богатству, доставшемуся ему от отца. Трясущимися пальцами он перебирал истрёпанные корешки, пока не нашёл нужный том.
– Ага, вот! – он раскрыл медицинский справочник на главе «реанимация», пробежался глазами по тексту и обратно в коридор. Снова на колени.
– Раз, два, три… – шептал Олег себе под нос при каждом нажатии на грудную клетку матери. – Тридцать! – он наклонился и два раза вдохнул воздуха ей в лёгкие. Затем опять счёт.
После десяти минут