Дорогой себе взял бы. Куплю! – чуть ли не выкрикнул слово «куплю» адвокат.
Баяров, отхлебывая из чашечки кофе, вдруг поперхнулся, услыхав такое. Но тут же, откашливаясь, ответил:
– Для вас, господин адвокат, все будет!
Иванов вглядывался в лицо Баярова, до удивительного миловидное. Ну совсем бы ангельское личико, если бы не усы, дьявольски черные и такие остренькие на кончиках.
«Вот он какой дядя, – думал Иванов, – объегорил моего папашу! Но крест на это все! Копотни много».
Дней через пять, когда особняк был куплен и обставлен, Иванов зачастил к Баярову на собственном рысаке орловской породы. Баяров, зная за собой вину, встречал Иванова добрыми угощениями, все думая: «Не докарабкался бы адвокат до сути дела. Сохрани и помилуй Господь Бог от судебного разбирательства…»
Баяров все пугал и пугал себя. А ведь каким был, казалось, бесстрашным пройдохой в коммерческих делах-вывертах-выкрутасах! «А вдруг, – думал он, – придется возвращать тысячи чистеньким золотом?! Ужас! Хоть в петлю! Боже милостивый, ну что тебе стоит сохранить меня?» – молился Николай в божьем храме, отваливая за восковую свечу рубль, выставив ее перед иконой Чудотворца. И радовался тому, что адвоката более всего интересовала интимная жизнь купцов, промышленников Царицына, их денежные дела.
Иванов потом нередко вспоминал свои ночные встречи в доме Баярова, любителя пива: бутылку за бутылкой откупоривал он сам, поспешно опорожняя от бутылок две корзины, доставленные из подвалов пивоваренного завода Клейнау.
«Как хорошо и как кстати было, – говорил потом себе адвокат, – что пиво развязывало язык Николаю».
Да, Иванов узнал немало полезного в самом начале своей адвокатской деятельности в Царицыне.
Баярову ведь потребовался не один год, чтобы стать самым осведомленным во всем городе, узнать, кто, когда и как разбогател, а затем продолжал обогащаться; какие у кого привычки в пятидесяти двух богатых домах; какая у кого хватка; кто поумнее, а кто бывает часом глуп и расточителен; кто увлекается охотой, кто рысистыми бегами, женщинами, картами, а кто и вином. Иванову эти знания достались по дешевке.
Словом, во всем осведомленный Иванов и навел Аркадия Чекишева на мысль посетить миллионера Лужнина, предупреждая, однако, что Глеб Лужнин умен, образован, и если его дед когда-то пришел в Царицын обутый в лапти, то внук щеголяет в лакированных полуботинках, а в общественных местах появляется во фраке. Изъясняется и на французском, выписывая из Парижа последние литературные новинки. Он не то что прежние купцы на Волге – рубашка нараспашку. Этот не устроит пьянку на пароходе.
– Но ведь и умники, – продолжал Иванов, – бывают минутами глупее самых тупейших. Вот в такую бы минуту тебе и явиться к миллионеру…
Чекишев сидел на диване, поджимая ноги в поношенных сапогах, а Иванов расхаживал по гостиной, ступая шевровыми ботинками на мягкий пушистый ковер, сминая вытканные цветы, и продолжал поучать, что если Лужнин, этот молодой, но уже жирный