ему не нужны, что у него не императорский дворец, а торговая фирма.
У Глеба были красиво очерченные губы, отцовские черные глаза, но зубы – удивительные!!! Такие крупные и удлиненные, они из-под верхней губы при улыбке всегда нависали над нижней губой, заслоняя ее, стоило только Глебу чуть улыбнуться. Какая-то хищная, плохая улыбка получалась. Глеб это знал и старался меньше улыбаться. Особенно гимназистке Аде, которая не оставляла его в покое, все добиваясь встречи, чтобы только оказаться рядом с карманом миллионера.
Глеб зажмурился, подумал над предложением Чекишева купить нефтеносный участок на Биб-Эйбате.
– Ближе к делу, – продолжал Чекишев. – Что вы потеряете? Ничего! А израсходуете-то пятьдесят тысяч – против четырех миллионов.
– Но ведь, – усмехнулся Глеб, – тут пахнет аферой?
– Бог мой! Афера?! Это же такая дамочка, с которой в обнимку спал ваш отец! Афера и помогла ему стать обладателем пяти пассажирских и четырех буксирных пароходов! Ну, по рукам?! – Чекишев улыбнулся и потер ладонь об ладонь.
Появление Чекишева в доме Глеба сулило не только наживу, но и развлечение: в скучной деловой жизни миллионера Чекишев давал «премьеру», в постановке которой Лужнин являлся режиссером, одухотворенным по-новому: поиздеваться над купцами-промышленниками. Глебу этого давным-давно хотелось. Получится не получится – видно будет. Стоит-то все это представление всего лишь несколько тысяч рублей… А впрочем… Гениальное всегда бывает простым.
– Теперь… теперь о главном… – продолжал Чекишев. – Не думаете ли вы, что я буду доволен задатком?!
– А я знал наперед, что дай тебе палец, ты захочешь оттяпать всю руку!
– Без шуточек, Глеб Федорович! Вам за один год – миллионы добычи, а мне? Вам – вся рыба богатого улова, а мне – на борту шаланды чешуя?! Вы владелец нефтепромысла, а я? Где гарантия, что вы не вздумаете пригласить другого инженера? А меня, – при этом Чекишев лягнул ногой, как бы выталкивая кого-то за дверь. – Разрешите представиться, как подобает… – и протянул руку: – Я Чекишев Аркадий Юрьевич, горной промышленности инженер. Родился и вырос в Царицыне. Сын торговца рыболовными принадлежностями, торговца прогоревшего, обанкротившегося, к сожалению. И хоронить его не довелось. Но отец все же дал мне университетское образование в Санкт-Петербурге…
– Вот как! – воскликнул Глеб Лужнин. – Сожалею, что твой папаша не дожил до этого дня! – и, не вставая из-за стола, протянул свою длиннющую руку. – Да, твой папаша, – продолжал Глеб, – порадовался бы деловой хватке сына! То, что ты требуешь больше ожидаемого, убедило меня в будущих доходах. Но потуши папиросу, не дыми тут.
Чекишев поспешно затушил папиросу. И произнес:
– Вы тут, в Царицыне, пообещайте купчикам за сто тысяч полтораста! Они на такую приманку набросятся, как рыбешка на пшенную кашу… Клюнут! Лови только! Успевай! А на Биб-Эйбате один я знаю, как начать добычу нефти. Начну, а тогда и без меня можно продолжать. Возвращаюсь в нашем деловом разговоре к вопросу о гарантии. Прошу