со стола сопроводительный лист «Скорой», бегло просмотрела его, еле заметно шевеля губами. Платонов почувствовал в этом что-то армейское – так обычно общались госпитальные врачи с фельдшерами частей, когда те имели неосторожность привезти кого-нибудь ночью из медпункта. Кравец не смотрела на него; Платонова словно и не было здесь – лишь голос, звучащий из ниоткуда, давал ответы на её вопросы.
– Криз у пациентки купирован, – пояснил Виктор, – но при осмотре выявлено наличие осложнённого онкологического заболевания. Предположительно – саркомы бедра.
Платонов старался говорить максимально тихо, для чего приблизился к Полине Аркадьевне на расстояние, которое ей явно показалось недопустимым. Тряхнув рыжими сияющими волосами, она резко посмотрела на Виктора – мол, лучше бы тебе отодвинуться. Платонов ощутил манкий запах духов, волной пришедший от неё – и шагнул назад.
Кравец почти незаметным жестом указательного пальца зафиксировала эту дистанцию и уточнила:
– Осложнённого чем?
– Распадом и нагноением, – пояснил Платонов. – Не исключено, что кровотечением.
– И? – Полина Аркадьевна пристально посмотрела ему в глаза как-то снизу вверх, хотя и была на каблуках.
– Давайте выйдем, – сделав небольшую паузу и кивнув в сторону Вадима, предложил хирург. Кравец приподняла брови, но согласилась. Виктор пропустил её вперёд и вышел следом. Цоканье каблуков по кафелю отвлекало его и этим – раздражало.
– Дело в том, – начал своё объяснение Виктор, – что у нас тут с этой саркомой какая-то детективная история. Сын привозит маму с кризом. Привозит сам. Требует, чтобы осмотрели. А когда я начинаю, ожидая вас…
– Я была занята, – перебила его Кравец. – Четыре пневмонии – не шутки.
– Никто никого не винит, – развёл руками Платонов. – Просто поясняю ход событий. Вас не было, парень немного психовал из-за этого. Я решил принять огонь на себя, вызвался пообщаться – и вдруг понял, что под одеялом от нас что-то прячут. А когда обнаружил саркому – сын отказался от госпитализации, мотивируя тем, что мама получает лечение. Потом и сама пациентка написала отказ…
– Тогда в чём проблема? Чемодан, такси, домой, – Полина Аркадьевна хмыкнула и непонимающе пожала плечами. – Мы здесь никого не держим.
В ответ Платонов протянул ей бланк. Кравец взяла его, прочитала, перевела взгляд на Виктора.
– Я думаю, там что-то происходит, – ответил он на незаданный вопрос. – Там – это в семье.
– То есть она пишет отказ – а сама хочет остаться? – Кравец прислонилась спиной к стене и задала вопрос куда-то в потолок. – Я правильно понимаю? А она в курсе, что я могу вот тот листик с просьбой в урну выкинуть, а отказ в журнал вложить и не госпитализировать её?
Платонов подтвердил это, молча разведя руки.
– Что вы думаете как дежурный хирург?
– Как минимум, она к нам относится по прописке, – задумчиво проговорил Платонов. – Опухоль есть. Распад идёт – там рядом стоять от запаха невозможно. С её слов всё это продолжается семь месяцев.