Результатом их приёма, собственно, и стало…
Виктор не знал, чем закончить эту длинную, тяжёлую и казённую фразу. И так было понятно, что состояние Лидии Григорьевны далеко от идеального.
Санитарка протащила мимо них в хозяйственную комнату мешок с бельём. Платонов догадался, что оно из палаты умершей пациентки – это означало, что скоро туда принесут чистое, и можно будет перекладывать Белякову на её место.
Чтобы заполнить паузу, Виктор задал Лидии Григорьевне несколько стандартных вопросов для сбора анамнеза. Пациентка отвечала коротко и сухо, сообщая хирургу факты из биографии.
– Нет, гепатитов не было… Туберкулёзом не болела… Аллергия… Да, на цитрусовые… И ещё на анальгин, я им поэтому не пользуюсь давно, хотя он не помешал бы… Больничный? Да вы шутите, – ровным тоном, не выказывая удивления, говорила она. – Я на пенсии уже. Операции? Были. Лет двадцать назад пузырь желчный убрали. Не сказать, чтобы он мне чересчур мешал… Да, кесарево ещё. Вадим… Тяжело как-то с ним получилось в своё время, поздний ребёнок – это, знаете ли… С ним вообще всегда было тяжело.
– Почему?
– Ну как же, – Лидия Григорьевна повернулась, наконец-то, в сторону Виктора. – Я всю жизнь в школе. Директором не сразу, конечно, назначили. Учительствовала долго, но годы учёбы Вадика пришлись как раз на те времена, когда я стала завучем, а уже потом… Неуправляемый он какой-то был… Понимал, чей сын, прекрасно всё понимал… и пользовался, как хотел. Учителям дерзил. Уроки прогуливал. Я слишком поздно поняла, что он авторитет завоёвывал в классе. Шёл, так сказать, от негатива. В их возрасте это на «ура» проходит. Один раз, помню, доверили ему деньги собирать на ремонт. А кому ж ещё доверить – он к тому времени сыном директора был. Вадик на всю собранную сумму полкласса в кафе сводил, а когда настала пора деньги в бухгалтерию передавать… Ох, стыдно-то как было мне…
– Представляю, – хмыкнул тихонько Платонов.
– Не представляете, – сурово сказала Белякова. – Он всем сказал, что это мама куда-то их потратила по личной необходимости. А я ни сном, ни духом. И тут приходит ко мне делегация из родительского комитета – мол, уважаемый товарищ директор, и всё такое. Как я сумела выкрутиться и его не подставить – не вспомню толком. У меня будто свет в глазах выключили, я что-то наплела про коммунальные нужды школы, которые срочно надо было закрыть… Как меня не вывели на чистую воду прямо там, в коридоре моей квартиры, до сих пор удивляюсь. Достала из заначки всё, что было – не хватает. У соседки заняла, на следующий день в бухгалтерии под роспись рассчиталась…
– А Вадим? Сухим из воды вышел?
Лидия Григорьевна покачала головой.
– Для своего класса, для школы – конечно, – ответила она виноватым тоном, давая понять, что как мать поступить иначе она просто бы не смогла. – Но дома… У него был дрон. Такая штука, как вертолётик…
– Я знаю, – сказал Платонов; он сам хотел такую летающую штуку последние три года.
– …Ему отец подарил, одному из первых в городе, привёз из Сингапура на шестнадцатилетие, – продолжила