Ой, вот она!..
Как раз в этот момент они, выйдя из лифта, повернули в основной коридор и оба одновременно ахнули, увидев сидевшую неподвижно на диванчике Ирину Генриховну. И Катя, опережая окончательно растерявшегося Меркулова, со всех ног бросилась к подруге. При этом совершенно не обращая внимания на молоденькую медсестру, пытавшуюся вручить Ирине стакан с какой-то жидкостью.
– Иришка, ну что ты опять устроила?! – Екатерина отодвинула в сторону сестру вместе с ее стаканом и, неожиданно опустившись на колени прямо на пол возле Ирины Генриховны, обняла ее ноги. – Дурочка… Совсем о себе не думаешь!..
Константин Дмитриевич сглотнул образовавшийся в горле ком и двинулся по направлению к женщинам, по дороге ласково обняв медсестру:
– Вас ведь, кажется, Лилей зовут?.. Идите, Лилечка, мы сами с ней поговорим…
Девушка послушно исчезла, а Меркулов, подойдя к диванчику, тяжело опустился рядом с Ириной. Та подняла голову и посмотрела на него взглядом, в котором смешалось все: презрение, ненависть, отчаяние, злость… Все, кроме симпатии, с которой всегда относилась к другу мужа.
– Что, Костя?.. – Голос ее слегка звенел от сдерживаемых чувств. – Ну давай начинай…
– Что начинать? – пробормотал он, отводя глаза.
– А то, что и всегда: очередную ложь, благодаря которой, благодаря целой цепи которых Шурик теперь здесь! – Она кивнула на дверь реанимации.
– Ириш, ну зачем ты так?..
– А ты – зачем?.. А вы – зачем?.. И Шурик – он тоже: лгал, лгал, лгал… А в итоге я – я сама вслед за тобой отправила его в этот проклятый детдом… Сама!..
– Ирка, уймись! – Катя произнесла это совсем другим, лишенным сочувствия тоном и, резко поднявшись на ноги, тоже села на диван по другую сторону от молчавшего Меркулова. – Константин Дмитриевич здесь, к твоему сведению, вторые сутки торчит без сна и отдыха, не нужно с ним так разговаривать!
Ирина Генриховна растерянно посмотрела на подругу, потом на собственные руки, в которых крепко сжимала ту самую пушистую сову, которую ей оставил перед поездкой в детдом Шурик. И жалобно спросила:
– Почему меня к нему не пускают?
– Пустят обязательно! – поспешно произнес Меркулов. – Конечно, пустят… Только немного позднее, ты же понимаешь, Ирина, что врачам виднее, что ему сейчас полезно, а что нет…
Ирина Генриховна внезапно горько усмехнулась и покачала головой:
– Вы все… разговариваете со мной, словно я сумасшедшая… Но что может быть нормальнее, чем жене находиться возле мужа, когда ему так плохо, что?.. Разве я могу нанести ему вред?!
– Ириш, – нерешительно произнес Меркулов, – я попробую завтра договориться с главврачом, даю тебе слово… А сейчас будь умницей, тебе нужно отдохнуть! Не хочешь в больницу, я тебя домой отвезу…
Ирина Генриховна посмотрела на него почти с жалостью:
– Ты, Костя, не понимаешь… Я никуда отсюда не уеду! Пока не увижу Шурика – никуда.
Вышедшая в этот момент из реанимации старшая медсестра, разумеется, и Иринины слова услышала, и что