дал, перебрались мы через кордон астрицкий, и по горам по долам попали в Зальцбург, город такой. Много домов больших, с балконами. В три, а то и в четыре уровня комнаты. Ровно улья! Нашел Скуратов знакомца, вояку отставного, что за Расею воевал когда-то, встали на постой. Живем из милости, денег ни гроша. Вот как-то вечером заявляется к нашему австрияку пучеглазый господин, оченно важный и пасмурный. И стал часто наведываться. Меня к разговору не допускали. А ротмистр с хозяином не расставался, – кутили, белошвеек к себе привозили, бесились цельными ночами.
– Долго ты подъезжаешь, – шутливо заметил сотник. – Так и до потемок не успеешь. Рассказывай по-военному: вот экспозиция, построение, а вот – результат.
– Не обучен я тому. Да и конец близок… Открылся вскорости мне ротмистр, что пучеглазый – богатейный ростовщик. Год тому путешествовал он с женой и дочкой по Греции. И попал в лапы османов. Ну, стал-быть, мошну его они вытрясли под чистую. Опричь того и дочку писаной красы умыкнули без следа и возврата. От тоски женка его душу богу отдала, а ростовщик малость в уме повредился. Посчитал, бедолага, дочку за покойницу. Как вдруг на днях получил от нее весточку. Прочел он бумажку и неимоверно обрадовался. Находилась дочь в гареме султана, куды ее разбойники продали. Вот он и обратился к своему дружку, чтоб помог вызволить ее оттеда…
Стая скворцов шумно осыпала верхушки деревьев. Плёткин повернул голову, помолчал и со вздохом продолжил:
– Нанял ростовщик нас на поимку дочери. Австрияк ее знавал еще с детских лет. А мы с ротмистром, по уговору, должны были пленницу из гарема увести. За это пообещал нам папаша дюже щедрый куш. Я, дурень, и рад стараться!
Чудок погодя изготовили нам поддельные пачпорта. Австрияк и ротмистр сошли за продавцов сыра, а меня определили при них охранником глухонемым. Дескать, сопи в две дырки и делай то, что прикажут. Сели мы в повозку крытую, навроде кареты, и тронулись в главный оплот турок, Истамбул. А он, стал-быть, на морском берегу! Огромаднейший город! Почти весь каменный. Улицы узкие, путаные. А над всеми домами возвышается неподобной высоты магометанский храм, то есть мечеть, с минаретами, откеда призывают верующих к молитвам.
Подкупили мы двух турок, под видом торговцев явились к дворцу султана. Ваше благородие, он большины невиданной! Должно, на версту тянется вдоль побережья. А в этом непомерном здании комнат не счесть, а еще и другие постройки. И слуг тысячи, и наложниц султана. Не сераль, как турки прозывают, а город вроде нашего Черкасска!
Стали мои господа обнюхиваться с турками, с хозяевами гамазеев[26] неподалеку от гарема, куды наложницы под охраной за покупками ходят. Рядили-судили, наметили, как проникнуть в гарем. Приказал мне ротмистр усы сбрить. Я ни в какую! Заради чего поганиться? Долго упорствовал, но подчинился.
Приезжаем с обозом дров ко дворцу. Вокруг забор каменный, впору крепостной стене. Янычары с шашками да секирами у каждой двери, глаз не спускают. Подкупленный