Владимир Бутенко

Державы верные сыны


Скачать книгу

я не узрел! Бросили. Осталось одно: плыть в Крымское ханство. Выдал себя за казака-некрасовца. Люд там разный, сбродный. А через Керчь на нашу сторонку прокрался мимо кордона татарского, так и до Азова дошел…

      Ремезов думал уже о ночном переходе. Лошади отдохнули. За солнечный день подсохла, отвердела на ветру земля. И надо гнать лошадей, спешить, чтобы предупредить своих. На бога надейся, а сам, казак, не плошай…

11

      Полки Платова и Ларионова, следуя в соседстве с ногайскими кочевьями, в последний день марта достигли тракта, ведущего из России на Кавказ. Дальнейшее передвижение ногайцев-едисан стало невозможным, ввиду мощного разлива Большого Егорлыка. Севернее путь преградила не менее полноводная река Калалы. Ко всему, глава едисан Джан-Мамбет повелел соплеменникам основной массой переместиться верст на двадцать пять западнее. А сам задержался в прибрежной полосе Егорлыка, дожидаясь Бухвостова, направляющегося сюда со своим отрядом. Ногайцы ждали от русских крайне необходимой помощи – обоза с мукой и зерном. И он, как было обещано, прибыл под охраной казаков. Однако команду на передачу провианта должен был дать именно подполковник Бухвостов, уполномоченный Стремоуховым решать хозяйственные вопросы.

      Первые дни апреля выдались на редкость жаркими. Казачьи полки, расположенные вдоль обрывистого берега Егорлыка, приводили в порядок амуницию, седла, вычесывали зимнюю шерсть у лошадей. Платов лично осматривал, как содержатся ружья, свежи ли и прочны на них кремневые запальцы и курки, проверял шашки и заточку пик. Служилые казаки с почтительными улыбками наблюдали за командиром. Уж кому как ни им ведомо, что жизнь и смерть на лезвиях шашек да на кончиках пик – выручат в бою, коли востры!

      Прибрежные вербы сплошь невестились, стояли в пушистых серо-зеленых сережках. А заросли алычи цвели так густо, что издали казались белеными стенками хат. Ветерком доносило от них медвянью. И от входящей в силу весны, от красоты вокруг радостно было донцам, ходившим, с разрешения командиров, голыми до пояса. А после полудня, когда выдался вольный часок, казаки амором спустились к прозрачному мелководью.

      Напрочь растелешенные, они с диким гоготом вбегали в реку, радужно взметывая брызги, и бросались с закрытыми глазами в зеленоватую светлынь. Раза три окунались и, как угорелые, вылетали на прибрежную луговину. Под солнечными лучами зеркально отливали мокрые мускулистые тела, поросшие густой волосней. Озоруя и дурачась, не преминули молодцы сравниться в мужских достоинствах. Кое-кто из молодых кинулся на пырейном ковре бороться. А иные, несмотря на то, что вода еще не прогрелась, обшаривали руками коряги и глинистый опечек. Мастера-рукодельники из верболозника сплели днем два вентеря и поставили в камышах. Когда же проверили на закате, – от удивления разинули рты! Они набиты были плотвой и коропами[28], да еще попалось несколько щук. Улова хватило для всех котлов!

      Вечером полковников пригласил в свой шатер Джан-Мамбет-бей. Кочевые аулы стояли в полуверсте от казачьего