после этого похода спасшиеся замолкали, когда при них называли имя их спасителя. Они никогда более с ним не общались, и ничего о нем не говорили, и на уста их точно накладывался замок, когда этих людей спрашивали об их чудесном вызволении из ледяного плена. И даже сторонние люди замечали, что и отец-Лодья стал как-то отчужденно относиться к своему сыну.
Именно тогда, видя, что в родных краях жизни уже не будет и все станут впредь на него коситься, молодой Лодья и задумал отправиться на учебу в Москву. Он каким-то неведомым путем получил паспорт в воеводской канцелярии, собрал немудреные вещички и двинулся в первопрестольную вслед за рыбным караваном, ушедшим накануне. Домой он более не возвращался.
Глава 11. Ученичество
Караванщики сообщили в отписке начальству, что Лодья догнал их на следующий день. Если произвести расчет, выходит, что он одолел пешком по снегу восемьдесят верст. Они отмечали, что на протяжении всего пути он в основном кормился охотой, добывая в зимней тайге всякую дичь и беря у караванщиков лишь немного хлеба в долг. Под Вологдой, во время метели, он их покинул, уйдя вперед, и в результате обогнал своих спутников на целую неделю. В январе 1731 года, в возрасте девятнадцати лет, Гавриил явился в Москву.
В ту пору в Санкт-Петербурге, после нескольких правителей, сменявшихся раз в два года, крепко села на трон самовольная и дикая племянница Петра Великого, царица Анна Иоанновна. С новым правлением тогда связывались разнообразные надежды, позднее далеко не во всем оправдавшиеся.
В Москве единственным гражданским учебным заведением была Славяно-греко-латинская академия, расположенная в особом здании в Заиконоспасском монастыре близ Кремля. Однако поступить туда могли только мальчики из привилегированных сословий. Крестьянское звание такого права не давало. Лодья направился прямиком к ректору московского училища архимандриту Герману Концевичу. Что ему Гавриил сказал – достоверно неизвестно, но он был немедленно принят в одну из школ академии. Может быть, он представился внебрачным ребенком кого-то из сильных мира сего, посещавших Архангельск вместе с Петром I?
Малолетние шкеты, сидевшие в одном классе с поморским верзилой, хихикали в кулак при виде дяди, которому пора жениться, а он зубрит науки. Впрочем, привыкнуть к нему они не успевали, потому что восьмилетний курс обучения он освоил за пару лет, ведя к тому же не особо благочинную жизнь и немало времени проводя в чтении книг вовсе не священного направления.
В частности, он пожелал заниматься в библиотеке Якова Брюса, остатки которой еще хранились в Сухаревой башне, где на третьем этаже помещались московские классы Навигацкой школы. Большая их часть была переведена в новую столицу, а основатель школы и ее первый начальник, Яков Виллимович Брюс, вскоре после смерти своего патрона Петра Великого съехал в подмосковную усадьбу Глинки, где сидел безвылазно.
Яков