металла в голос, – после опубликования «Бездна» произвела шокирующее воздействие на публику, и нам важно понять почему.
– Мне не важно.
– Не важно – не участвуй, но ты же не зря читал, и давай будем судить уже по итогу, – Седлов начал закипать, но понимал, что так можно сварить урок, и он все же отдавал должное периодической точности читающего Бликова.
– Можете ли вы согласиться с тем, что Андреев здесь намеренно пародирует некоторые романтические, лирические литературные мотивы, сюжеты, в которых описывались чувства героев, любовь?
– Да, – Подгорный одновременно с Шерстневой.
– Кстати, намеки в тексте произведения на героев, сюжетные линии других произведений называются аллюзией. Давайте запишем определение. – Седлов не был сторонником диктовки и заполнения тетрадей текстом на литературе, считая это тратой времени и убийством мысли, тем более писанины хватало везде, но, как говорили административные умы, всегда должны быть следы обучения. И эти следы надо было оставлять.
– Обратившись ко второй части рассказа, мы поймем, в чем смысл первой.
И Седлов пересказал вторую часть, опустив развязку, которую предоставил учащимся прочитать самим.
– Обратите внимание на описание людей, которых встретили Зиночка с Немовецким, это четвертая страница, первый абзац. Их описание отличается от описания героев в начале рассказа?
– Да, – сказала Шерстнева, скорее констатировав очевидное.
– А чем именно?
– Ну здесь уже все реалистично, нет странностей, – Подгорный.
– А сами типы героев отличаются: Лиза с Немовецким с одной стороны и те, кого они встретили?
– Ну, эти первые такие пафосные, а на поляне – быдло какое-то, прямо как у меня у «Пятерочки» сидят каждый день тела на пузыре, – за эти неожиданности, хоть и грубые, Седлов и ценил Бликова.
– Молодец, Сергей. Можем ли мы сказать, что происходит столкновение двух разных эпох: уже ушедшей, оставшейся только в воспоминаниях, кажущейся искусственной, и наступившей реальности?
– Да, – Шерстнева продолжала идти к своей пятерке простыми выверенными шагами.
– Давайте обратимся к кульминации и развязке, – и Седлов, опуская натуралистические подробности, пересказал концовку.
– Что можно сказать о герое…
– Подождите, а что они с ней сделали? – в Бликове снова проснулись внутренние паразиты, сжиравшие уроки и настроение не только Седлова, но и многих коллег.
– Ты же читал рассказ, там все очевидно.
– Я не понял. Вы же учитель, объясните.
Седлов было уже собрался сооружать ответ, который бы и накормил внутренних паразитов Бликова, и позволил завершить урок, но на помощь пришел Подгорный:
– Изнасиловали. Зачем ты дурака включаешь?
– А как именно? Там непонятно написано.
– Ну так приди домой и тайком от мамы в инете посмотри, как насилуют, если непонятно, – это оказался, по сути, выстрел в голову, за что Седлов