тебе смертельно надоесть, и ты жалеешь о деньгах на нее потраченных.
Полкан словно в воду глядел. Всего за четыре седмицы Савва успел пресытиться Феклой и стал поглядывать на других женщин – в основном на молодых вдов. Заметив это, жена Бажена пообещала любовнику лишить себя жизни, в случае его измены, и юноша, боясь скандала, не порывал связи с опостылевшей ему бабенкой.
– Мне серебра твоего жаль, – честно признался Савва.
Полкан пожал плечами.
– А мне не жаль.
Между тем они все дальше углублялись в лес.
– Куда мы идем? – спросил Савва.
– Ко мне в гости, – пояснил Полкан.
– Ты же говорил, что не имеешь своего двора.
– Избу свою я имею, но от людей ее скрываю, дабы не разорили.
Юноша был польщен доверием друга.
А лесные заросли становились все гуще, и Савва порядком оцарапался о ветки, но это было бы еще терпимо: гораздо больше его донимала нещадно кусавшая мошкара. Расчесывая себе лицо, Савва с удивлением отметил, что Полкан даже не отмахивается от жужжащих тварей.
– Почто тебя мошка не кусает? – спросил юноша.
– У меня от мошки средство имеется: дойдем до места я тебе его дам. Ну, вот уже и дошли.
Савва растерянно воззрился на крохотную избушку посреди леса.
– Добро пожаловать в мои хоромы, – пригласил Полкан.
Переступив порог избушки, Савва разочарованно подумал:
«Ну, и хоромы!»
В полумраке с трудом можно было разглядеть убогую обстановку: грубо сколоченный стол, такую же лавку и закопченную печь. На столе валялись бумажные свитки, стояли большие и маленькие сосуды. В углу Савва заметил похожее на блюдо зеркало.
Юноша ощутил пробежавший по телу холодок.
«Уж не колдун ли Полкан?» – подумал он и перекрестился на красный угол.
Однако святого образа в углу не оказалось, отчего тревога Саввы усилилась.
– Зачем тебе, Полкан, сия писанина? – спросил он, указывая на свитки.
– Глуп ты, Саввушка, – ответил Полкан. – В сей писанине великая мудрость заключена.
– Да, ну? – не поверил Савва.
Его отец презирал чересчур грамотных людей, называя их «пустозвонами», а мудрым считал лишь того, кто имел много денег и добра.
Полкан тем временем достал из печки горшочек, заполненный густым варевом.
– Намажься, иначе опухнешь от укусов мошки.
Савва принялся старательно мазать лицо. А Полкан снял шапку, наклонился и начал что-то собирать с пола. Из окна на его голову упал луч солнца, осветив светлое, будто выгоревшее пятно среди темных волос.
«Чертова метка! – ужаснулся Савва. – Значит, не зря о ней ходит молва!»
Полкан выпрямился и, поймав испуганный взгляд юноши, усмехнулся:
– Ты, брат Савва, понапрасну пужаешься. Волос мой посветлел опосля того, как я попал отроком в грозу, и меня опалило огнем небесным. Так что метка сия вовсе не бесовская, а, напротив, Божья.
– Чудно, что токмо клок волос у тебя посветлел – промолвил