ареста ее отца у нее не хватило смелости вернуться в дом на бульваре Курсель. Одна, лишенная отца, она ушла, оставив мебель и другие предметы, которые напоминали ей о более счастливом времени в ее жизни на усмотрение правосудия, полиции и судебных приставов, забрав с собой только несколько портретов, несколько памятных и бесполезных сувениров, на которые люди закона не обратили внимания.
Несколько последних месяцев она буквально жила в здании суда, в доме адвоката, а затем в Консьержери. Девушка полностью посвятила себя защите своего отца, с одной мыслью: доказать невиновность, спасти.
Увы! Все ее усилия привели к ужасному приговору.
А потому она не смогла уснуть той ночью. Успех, радость, возможно, тоже не давали бы ей заснуть, но боль уничтожала ее. Она упала побежденная, разбитая на кровать и пыталась заснуть и забыться на несколько часов, получить несколько часов отдыха, о котором она давно забыла, но не могла… не давали ее растревоженные нервы, ее мучительное воображение, лихорадка мыслей, которая пожирала ее, на протяжении трех последних месяцев.
Какой ужасный финал! Все было кончено, отец был обречен, его должны отправить за океан, подальше от нее! Он обречен на самую убийственную, бесконечную работу, ученый человек! Обречен жить с преступниками, несчастный, такой добрый, такой застенчивый, такой нежный! Приговорен к тому, чтобы его заживо похоронили в могиле!
А какое будущее ее ждет! Осталась одна на свете. Потому что она не знала ни родственников, ни подруг. Ее отец жил очень уединенно, и она всегда жила с ним, рядом и благодаря ему!
А материальная жизнь, хлеб насущный – как его обеспечить, когда ее последние запасы, сто франков закончатся?
Она надеялась найти работу, давать уроки, или устроиться, например, учительницей? Но кто осмелится доверить своих детей Жанне Берар, дочери убийцы, каторжника?
Сидя на стуле посреди комнаты, скрестив руки на груди, неподвижно вперив взгляд в одну точку, она размышляла об этом и на мгновение мелькнула мысль о самоубийстве… Но нет! Нет! Она не имеет на это права! Ей все еще нужно защищать его, попытаться смягчить его положение, помочь ему перенести его несчастье. Она не могла отказаться от того, кого ей доверила мать, от того, кого ей нравилось называть своим большим ребенком. Ей нужно было победить свои слабости, стряхнуть с себя оцепенение, вернуть себе энергию, жить для него.
Наступало утро. Она вдруг встала, стремительно оделась. Ей захотелось увидеть его, увидеть немедленно, у тюремщиков не хватило бы жестокости снова закрыть перед ней дверь тюрьмы. Неожиданный звонок в дверь заставил ее остановиться. Может быть адвокат, который, из милосердия, пришел, чтобы принести ей несколько слов утешения.
Она открыла дверь.
На пороге стоял незнакомый мужчина лет тридцати двух-тридцати пяти, высокий, стройный, элегантно одетый, с отличными манерами и прямым взглядом.
– Кто