из двух. Впрочем, гибель одноклассницы – не достаточный ли повод?
Я перешел в кабинет, уселся перед рабочим столом, включил ноутбук. «Как же непросто быть отцом, – подумалось мне. – Сложнее лишь оставаться папой».
Если вы помните, я по первому образованию филолог. Странная блажь, согласен, но так оно и есть. Несмотря на многолетнюю работу в криминалистике, тяга к Слову меня так и не отпустила. В свободное время я пишу прозу – заметки, миниатюры, рассказы. Кое-что публикую в интернете. Очень много писал в свое время о нашей с Томкой жизни. Ей тогда было шесть лет. Цикл публикаций был очень популярен, некоторые миниатюры перепечатывали в местной периодике. Я даже издал пару электронных книг, а подписчики в Сети до сих пор заглядывают на нашу страницу, интересуются: что новенького?
Но есть одна рукопись, которую я не публиковал и вряд ли опубликую. Мне бы ее закончить для начала. Каждый раз, садясь вечером перед компьютером с открытой страницей многострадального текста, я надолго зависаю. Слова не идут дальше. Нет вердикта, итога. Теорема, не имеющая решения. А сегодня еще и трагическое происшествие в Томкиной школе
Вообще, для кого я это пишу? Для себя?
Похоже на то.
2. Неопубликованное
Чиж & Co – 18 Берёз
Об отце я могу рассказать не очень много. Некоторые воспоминания размыты и неразборчивы, как силуэт человека за матовой перегородкой душа. Помню, как отец отвозил меня, укутанного в пальто и махровый шарф, в детский сад в пустом и холодном «Икарусе». Помню его посиделки с друзьями, когда мать допоздна задерживалась в школе, взяв на себя дополнительную нагрузку. Странные и немного страшные мужики с красными лицами устраивали посиделки перед телевизором – бутылки, закуска, финты Харламова, громкие разговоры и просьбы охмелевшего папаши принести с кухни еще одну тарелку. Мне тогда было года четыре. Возможно, именно по этой причине я до сих пор в целом равнодушен к хоккею, хотя мои ребята из офиса исправно берут отгулы или уходят с работы пораньше, чтобы не пропустить игру сборной на чемпионате мира или Олимпиаде.
Память – штука удивительная, порой проделывает над человеком очень странные фокусы. Хоккей стал ассоциироваться у меня со звоном стаканов, запахом плохой копченой колбасы и едкими комментариями с использованием лексикона грузчиков. Едва ли папаша мой задумывался, какой визуальный багаж оставляет собственному отпрыску. Ему бы книжки мне читать перед сном, водить в зоопарк, в цирк, в кукольный театр, а вместо этого – Харламов и рожи собутыльников.
Впрочем, бывали и хорошие моменты, отчасти восстановленные в памяти рассказами матери. Например, с ее слов я узнал, что отец в минуты просветления довольно неплохо работал руками – чинил сантехнику, мастерил что-то в гараже, помогал соседям. Однажды зимой пристроил во дворе скворечник, и не было предела радости дворовых ребятишек, наблюдавших за стайками снегирей и синиц.
Он работал в каком-то мутном строительно-монтажном управлении – то ли командовал небольшой бригадой,