под ним затрещал. Вниз по ручью всполошились гуси. Он расстелил посередине куртку, сел на неё. Зарядил в оба ствола патроны с волчьей картечью. Полил вокруг из канистры. Взвёл курки. Осторожно упёр приклад в сучья, стволы направил под сердце, босыми пальцами ног нащупал спусковые крючки. Чиркнул спичкой, бросил огонёк на валежник.
– Не судите, люди… Прости меня, Господи…
Грохнул сдвоенный выстрел. Ударной волной кинуло последнюю молитву Мирона к небесам. Вокруг него с гулом взметнулось пламя. С воды в ночное небо поднялись встревоженные гуси.
Погребальный костёр
Сдвоенный выстрел хлестанул предрассветную тайгу, к небу с рёвом взметнулся огненный столб.
Выстрелы вырвали братьев из глубокого сна. Какое-то время они соображали, кто и зачем мог стрелять, но яркое зарево и рёв пламени заставил их выбраться из спальных мешков. Сруб, сложенный из сухих, смолистых брёвен и доверху забитый валежником, полыхал со всех четырёх сторон, бело-красное пламя рвалось к светлеющему небу. Они кинулись к огню, ещё не зная, что могут сделать, но уже сознавая свою беспомощность и несоизмеримость человеческих сил перед стихией огня.
Остановились, когда лица им больно стегануло жаром. Ни подойти ближе, ни уйти они не могли, оцепеневшие смотрели в огонь. В середине пекла видели неподвижное тело отца.
На какой-то миг пламя сникло, и отец вдруг зашевелился, сел, протянул к ним руки, словно просил вызволить из адского жара. У обоих волосы встали дыбом. Не дождался, рухнул на своё огненное ложе.
Мелкий валежник горел быстро, оседал, тело опускалось, скрывалось за венцами сруба. Скоро всё кончилось, костёр прогорел. Жар опадал, угли подёргивались седым пеплом.
Они знали твёрдый характер отца, не сомневались в его способности на решительные поступки. Однако своим просчитанным до мелочей уходом из жизни он поразил их. Не под минутным порывом отчаяния принял решение, а ещё зимой задумал, когда велел им взять отпуск на весну, чтобы сводить в тайгу, показать золотую жилу. Они не могли себе представить, что среди живущих на земле могут быть люди с подобной силой воли. Таким оказался их отец.
Подавленные, они долго стояли у горячего кострища, думали, как поступить, что предпринять. Решили везти сюда участкового. Пусть подтвердит факт самоубийства, иначе их затаскают – трупа нет, свидетельства о смерти нет, посмертной записки отца тоже нет, а словам нынче не верят.
Они быстро загрузили лодку. Продукты в мешках подняли повыше на деревья. Старательское сито спрятали в тайник. Решили плыть без ночёвки. Лишь бы засветло пройти опасные шивера.
Домой приплыли поздно ночью. Мать не спала и не ложилась – сердце щемило. Увидела сыновей, охнула, без сил опустилась на стул. Они обняли её с обеих сторон, рассказали, как всё произошло. Объяснили, зачем нужен участковый. Анкудин утром идёт к нему, берёт с собой, и они возвращаются. Ей надо собираться, хорошо бы через час быть готовой. О золоте промолчали.
Участковый,