холодные звёзды. Тихо, боясь потревожить сыновей, плакала мать.
Наутро братья отправились искать прямоствольную лиственницу на крест. Древесина у неё тяжёлая, плотная. Если пилить ствол над водой, опилки тонут как железные. В старательских артелях за неимением запасных деталей вытачивали из лиственницы блоки, и подъёмные механизмы прекрасно работали. Крест из неё простоит сто лет.
Милиционер дотошно исследовал кострище. Убирал по угольку, пока не обнажился скелет. Пролом в грудной клетке слева говорил о выстреле в упор. Верхняя часть лопатки оказалась разбита. Значит, стреляли снизу вверх, что характерно для самоубийства.
Получалось, он неплохо выполнил баллистическую экспертизу. В протоколе можно отметить. Уголовное дело заводить не придётся из-за отсутствия состава преступления. Лейтенант сел писать протокол, останки разрешил захоронить.
Мать пристроила на сучок привезённую из дома икону, зажгла восковую свечку, тихо молилась.
Братья взялись копать могилу. Через полметра началась мерзлота, лопаты зазвенели об лёд. Быстро натаскали валежника, развели костёр. После жаркого пламени земля оттаяла ещё на два штыка. Решили дальше не рыть, чтобы не вывалить невзначай золотоносный песок. Мать достала белое полотно. Они расстелили на дно могилы, бережно перенесли косточки. Скелет наметился практически полностью. Кости плохо горят. Накрыли другой половиной савана. По сибирским обычаям сделали над останками домовину, настил из коротких сосновых плашек. Все бросили по горсти земли. Попросили участкового засыпать могилу – негоже сыновьям закапывать отца.
Крест получился непреподъёмный. Он стал третьим ориентиром на прямой линии, показанной отцом – отстой на вершине сопки, заломаная лиственница и теперь крест. Установили, обложили основание камнями. Участковый ходил по берегу, бросал камешки. Подошёл к коряжке над банкой, небрежно попинал. Братья не упускали его из виду, искоса поглядывали, и сейчас у обоих перехватило дыхание. Вздохнули, когда он пошёл дальше.
Загорелись тут же возвращаться домой. Плыть ночью рискованно, но уж очень им хотелось избавиться от участкового – как бы чего не вынюхал. Затею расстроила мать.
– Нешто за отцом заторопились, сынки?
Они послушались мать. Решили отправляться завтра, до рассвета, чтобы потемну пройти ручей, к утру выйти на большую воду.
Дома по отцу справили поминки, отметили девять дней. Мать тужила, что оставили отца в тайге. Похоронили бы на кладбище, она могла сходить на могилку, поплакать. Сыновья рассказали ей про его последнюю волю, и она смирилась.
Утром оба выходили на двор, заводили бензопилу и пилили припасённые отцом брёвна. Некоторые пролежали не один год, изрядно подопрели. Всё расхватили на мерные чурбаки. Потом в два колуна взялись колоть.
Мать жалела их, уговаривала бросить.
– Куда столь наваляли. Хватит. Вам отдохнуть надо, скоро отпуск