своего первого ребенка. У нее не было объяснений от матери по поводу внезапного отсутствия отца. Мать действительно царила под мантией тишины, непрозрачной формы ее наслаждения. Лакан подчеркивает этот клинический факт: наслаждение матери темно и безмолвно. В детском воображении анализантка дисквалифицировала отца, который оставил семью разделенной и прежде всего оставил ее без посредничества перед лицом опустошительной власти матери. На самом же деле отец решил эмигрировать в поисках работы, чтобы содержать, а не разрушать семью. Об этом она узнает много позже, когда присоединится к нему во Франции. Такова канва ее истории.
Пациентка сообщает мне о своей находке: травмой того времени был не столько уход отца, сколько его молчание. «Он ушел, не сказав „еще увидимся“». В тот момент, когда она предлагает прочтение отца как того, кто обманывает ее ожидания, возникает аналитический акт – это немедленное прерывание короткого в тот день сеанса. Речь идет о том, чтобы сделать акцент на отцовском молчании с помощью точного акта с моей стороны: я говорю «еще увидимся», настойчиво пожимая ей руку. Отец не сказал «еще увидимся», и я предпочитаю сделать это в поддерживающей манере. Таким образом, аналитический акт был нацелен на то, чтобы изолировать и извлечь это означающее – «еще увидимся» – из цепочки; он производит эффект купюры. Почему выбор пал именно на это означающее? Недавно, смотря телевизор, пациентка подумала, что снова «увидела» (sic!) свою дочь, оставленную анонимно и никогда ею не виденную. В действительности на телевизионном экране ее поразила девушка-метиска, чей взгляд напомнил анализантке взгляд отца-алжирца… Женщина не очень-то в это верит… но что если это все-таки была ее дочь? Итак, разрыв сеанса прошел по означающему «еще увидеть (-ся)». Однако речь вовсе не идет о том, чтобы восполнить место отца, оказывая пациентке знак любви и давая то, чего отец не дал прежде.
Следующий сеанс будет еще короче. Даже не войдя в кабинет, стоя на пороге, пациентка ошибается и бросает мне «еще увидимся» вместо ожидаемого «здравствуйте». Это оговорка. Я ловлю ее на слове, то есть на букве бессознательного: немедленно провожаю ее к выходу и, в свою очередь, прощаюсь с ней. Женщина смеется, затем плачет и спрашивает меня, должна ли заплатить за этот сеанс, который не состоялся… Я обращаю ее внимание на то, что она сама говорит здесь о сеансе и потому это он и есть – довольно странный, но вполне полноценный и отмеченный одной особенностью: тем, что именно анализантка подает сигнал о завершении сеанса еще до его начала»4.
Мы видим, как объект малое а, которым в данном случае оказался объект скопический – объект-взгляд – оказался заключен в соответствующее господское означающее – «еще увидимся». И, подобно тому, как в процессе ядерного распада высвобождаются свободные радикалы, аналитик посредством произведенного им в речи анализантки разреза смог освободить этот объект