в обход гор и не стал бы пытаться защитить Отрар. Чтобы преодолеть такое расстояние, шаху потребовался бы еще месяц, зато монголам пришлось бы вести бой на открытом пространстве, лишившись всех преимуществ.
Шах, напротив, выбрал кратчайший путь, показав тем самым, что дорожит Отраром. Субудай очень внимательно изучал обстановку, примечая все, что могло помочь уничтожить противника. Полководец не хуже других знал, что Чингис прочно обосновался в этой стране. Речь больше не шла о том, чтобы отомстить одному городу. Дело уже касалось выживания их народа. Они разворошили осиное гнездо поопаснее империи Цзинь, и ставки снова были чересчур высоки.
Субудай задумчиво улыбнулся. Кто-то воевал за новые земли, или ради экзотических женщин, или даже ради золота. Но из разговоров с ханом Субудай сделал вывод, что подобные вещи Чингиса, как и его самого, мало интересуют. Отец-небо не дал человеку ничего, кроме жизни. Народ хана бродил по степям, точно одинокий скиталец. Его одиночество было первобытным и диким. Но вот люди сели в седло, и им начали покоряться страны, города и империи. Те, кто шел следом за ханом, возможно, когда-нибудь станут такими же безвольными и кроткими, как жители городов, но для Субудая это не имело значения. Он не был в ответе за выбор внуков и правнуков. Он отвечал лишь за себя. Упираясь коленом в твердую серую гальку и разглядывая облака пыли вдали, Субудай вновь убедился, что во всех своих действиях и поступках руководствуется только одним правилом.
– Бой до последнего вздоха, до последнего шага, – тихо произнес он слова, ставшие талисманом.
Полководец вполне допускал, что шахское войско не остановить и, возможно, монголов будут преследовать вплоть до равнин их далекой родины. Кто знает? Только Отцу-небу ведомо все. Но, как и Чингис, Субудай не успокоится до тех пор, пока не найдется неведомый враг, который нанесет удар первым. Удар настолько сокрушительный, что трудно даже вообразить. Лишь тогда, в последний миг перед смертью, можно будет оглянуться назад с гордостью и без сожалений о прожитом.
Как только примчались гонцы от Хачиуна и Джелме, Субудай отбросил раздумья. За дни, проведенные у перевала, Субудай выучил имена всех всадников и поприветствовал их. Гонцы спешились и отвесили низкий поклон, польщенные тем, что темник помнит такие детали.
– Тумены скоро прибудут, командир, – сообщил один из гонцов.
– Для меня есть приказ? – спросил Субудай.
Гонец покачал головой, и Субудай нахмурил лоб, так как был не в восторге оттого, что поступил под командование Хачиуна, хотя никогда не сомневался в его воинском таланте.
– Передайте своим командирам, что нам нельзя тут ждать. Шах еще может пойти в обход. Нужно заставить его идти так, как надо нам.
Едва Субудай замолчал, как в поле зрения показались Хачиун и Джелме. Примчавшись на лошадях, они одним прыжком соскочили на землю и быстро зашагали к краю утеса. Субудай поднялся на ноги и поклонился Хачиуну.
– Хотел увидеть все своими