Тот снова подозвал его рукой. Митя нагнулся почти к самому его лицу. Афонин тяжело, горячо задышал ему в щеку: «Тебе все достанется. Владей. За себя не бойся, свидетелей я убрал, как видишь, так что про тебя никто не узнает. Эх, как жалко, что сам не попользовался. Нет на земле правды. А то, что к тебе перейдет, видать, – по справедливости. Это же великая сила. И власть. Власть над миром…» Афонин замолчал. В этот момент у Мити за спиной скрипнула протяжно дверь на лестницу. «Перстенек ищи у Нестеренко,» – с жаром выдохнул Афонин и слабо, как мог, подтолкнул Митю в грудь пальцами правой руки. Митя в ту же секунду выпрямился и обернулся.
Из двери вышел охранник Коля и, опустив руку с пистолетом, снова вразвалочку, но уже быстро, направился к Афонину с Митей. На лице его было выражение гнева. «Ты чё мне втираешь, мужик? – говорил он на ходу, пока не подошёл вплотную и не встал, заложив руки за спину, расставив ноги и нависая над Афониным словно родосский Колосс. – Какой третий? На лестнице нет никого. У тебя охранников сколько было?» Афонин отвернул голову: «Показалось, значит. Думал, сообщника привели.» Коля недоверчиво покачал головой: «Ладно, милиция разберется. Сильно тебя? Может, перевязать?» Под Афониным набралась уже бурая лужица, которую Митя во всей суматохе и не замечал. «Чёрт, – подумал он, – ведь правда надо перевязать. Он же умрет от потери крови!» Афонин тем временем повернулся лицом к Коле. «Слышь, братан, пацан пусть к себе пойдет, присядет. Видишь, весь белый. Того и гляди, окочурится.» Коля повернулся к Мите: «Никольский, ты как?» Митя ничего не ответил. «Ладно, иди в кабинет, как менты приедут, позову, – Коля нервно посмотрел на часы. – Твою мать, где же эта скорая?! Никольский! Тащи полотенце!» Митя и сам подумал про полотенца. Он в два шага достиг двери приемной, рывком распахнул ее и бросился к шкафу, в верхней части которого он спрятал афонинскую папку. Сейчас он открыл нижнюю часть, порылся на полке и извлек три сложенных пополам вафельных полотенца, развернулся и кинулся в коридор. «Вот,» – протянул он полотенца Коле. «Не густо,» – протянул Коля. Он подумал с секунду, потом дал одно полотенце Мите, два других связал морским узлом, и обернувшись, сел на колени рядом с Афониным. «Помогай!» – бросил он Мите через плечо. Митя присел рядом. Коля поддел связанное полотенце под спину Афонина, концы вывел наверх, затем обернулся к Мите, взял у него третье полотенце, сложил его вчетверо, потом взял руку Афонина, сжимавшую рану, отвел ее в сторону и наложил сверху сложенное полотенце. Афонин сильно ослабел и обмяк и уже не сопротивлялся. После этого Коля ловко скрестил концы полотенец на животе Афонина и плотно, силясь и тужась, завязал их на два узла. Афонин крякнул, хватая воздух, откинул обе руки и беспомощно склонил голову вбок. Прижатое к ране узлом полотенце стало набухать бурым пятном. Коля достал из кармана рацию: «Егоров, мать-перемать! Где эта скорая? Звони им, у меня сейчас третий труп будет!» Из динамика зашипело