не подчиняться приказам начальства. А если он что-то знает о поручении Синклера?.. Но откуда?
– Прочитай еще раз, полностью.
Генерал махнул рукой в сторону застывшего в страхе офицера, и сигаретный пепел серо-белой крошкой просыпался на паркет.
– «П-п-приезд в Аа-а-аннн..» – снова, с возрастающим страхом начал секретарь.
Баве закатил глаза, спрашивая всех богов мира о том, почему ему все чаще попадаются такие идиоты, как этот Коттлер?! Что он, Рид Баве, не сделал не так, в чем виноват? Слишком часто ходит в бордели? Забыл подать милостыню уличному попрошайке? Не попробовал пирог жены?
– Громко и четко! Читай, черт тебя подери!
«Приезд считаю невозможным из-за сложной обстановки в Берлине. Уехав отсюда, мы рискуем потерять или нарушить нынешние связи, и навлечь на себя подозрения. В гестапо уже были, не понравилось. Грубер готовит убийство Эрнста Рема, о сроках пока неизвестно. В Лондон не приедем.
Француз».
– «В Лондон не приедем»… как же! Рид хлопнул в ладоши и посмотрел на мальчишку-докладчика.
– Когда мы отправляем им следующую шифровку?
– В смысле, от-т-вет? – запинаясь, уточнил бедолага.
– Это они отвечают мне, а я, я – задаю вопросы и отдаю п-п-п…!
Баве взбесился так сильно, что гневная тирада закончилась сильным кашлем. Когда приступ утих, он продолжил чуть тише.
– Так когда?
– Не ранее, чем через три дня, генерал! – Коттлер щелкнул каблуками сапог, пытаясь произвести хорошее впечатление.
– Три дня… много, Коттлер, много… но! – Баве засмеялся. – Делать нечего, придется ждать. Свободен!
Офицер направился к двери, но Баве остановил его.
– Коттлер, напомни, сколько раз мы получаем от них подобные ответы?
– Этот пятый, мой генерал!
Рид махнул рукой, наконец-то выпуская офицера из своих мягких генеральских лап.
– Пятый раз…сукин ты сын!
А в это время «сукин сын», – Эдвард Милн для Великобритании, Себастьян Трюдо для Франции или тот, кого в Берлине знали как Харри Кельнера, стоя на углу Александеплатц, выбирал букет для своей жены. Выбор был обычным: темно-красные розы. Переступив с ноги на ногу, Харри подумал, что, может быть, следовало выбрать другие цветы, но Эл любила именно такие розы, и даже если они будут выглядеть банально, она все равно его извинит, тем более сегодня, – 15 февраля, когда Харри Кельнер пригласил Агну Кельнер в лучший берлинский ресторан, Zur letzten Instanz, чтобы отпраздновать первую годовщину со дня их свадьбы. Солнце светило Кельнеру прямо в лоб, и он был совершенно ослеплен предвкушением прекрасного вечера. Ресторан располагался на Вайзенштрассе 14-16 и славился сначала своей давней историей, которая началась в 1621 году, и успела накормить очень многих исторических лиц, в том числе самого Наполеона, а потом и великолепной кухней: суп с креветками, свиная рулька с гороховым пюре, яйца, фаршированные ветчиной, домашний яблочный пирог с ванилью