яйца, лежит по куску крупной мальмы. Мне в нос бьёт резкий запах рыбьего жира… и курятника.
Вот и всё! Я поспешно спускаюсь по стволу вниз и мы, пригибаясь, бежим к близкому мысу лесистого склона речной долины. Однако, убегать совсем, оставляя дупло на разорение воронам – не годится.
– Надо дождаться, когда она сядет! – советуюсь я с Игорем.
– Ну! – кивает тот, – Надо спрятаться!
И мы прячемся за стволы мощных елей, в колке хвойника, здесь же, на склоне. В прямой видимости от дупла…
Ворон нет. Во всяком случае, их не видно и не слышно.
– Угу-хууу!
Из-за гребня нашего склона, со стороны хвойника надпоймы, доносится глухой крик рыбного филина. Мы замираем. Минута течёт за минутой…
Минут через пять, серая, большая сова, бесшумной тенью проходит над нами и садится на самую вершину ели – присады, что растёт напротив дупла. Мы замираем, вжавшись в ямки среди толстых тяжей еловых корней, боясь вздохнуть. Сантиметр за сантиметром, я приподнимаю над корнем один глаз – филин корчит потешные рожицы! Он очень эмоционально всматривается в своё дупло. С вершины ели оно должно быть ему – как на ладони.
Словно в индийском танце, голова совы перемещается то на одно плечо, то на другое. Филин, то резко отшатывается назад, то подаётся, всем туловищем, вперёд… Текут минута за минутой. Мне кажется, что этому танцу не будет конца…
– Ну, когда же ты в дупло слетишь?! – бьётся в моей голове нетерпеливая мысль.
Наконец, филин слетает с верхушки ели и… закладывает широкий вираж в нашу сторону! И садится… на вершину ели прямо над нами!!! У меня замирает сердце: “Неужели засек?!”. Мы не дышим. Кругом разлита абсолютная, мёртвая тишина…
Через несколько долгих минут, сова срывается с вершины нашей ели в сторону дерева с дуплом, резко снижается и на излёте, снизу-вверх, приклеивается к стволу ивы, рядом с входом в дупло. Развернув своё “лицо” на спину, она вертит головой во все стороны, ловит шорохи. Так дико смотрится спина птицы, её сложенные на спине крылья… с лицом вместо затылка! Серая, с пестринами, окраска совы совершенно маскирует её на таком же сером, с пятнами лишайников, стволе старой ивы…
Убедившись, что всё тихо кругом, филин, наконец, исчезает в проёме дупла.
– Всё! – едва слышно шепчет Игорь, повернув ко мне лицо, – Сел!
– Ага! – медленно киваю я, не сводя глаз с дупла.
Минуту мы убеждаемся, что всё тихо вокруг и на цыпочках, крадёмся прочь. Неприятное чувство вины терзает мою совесть: “Такой прокол! Я был убеждён, что дупло разорено… И яйцо, ведь… под деревом нашли! И по стволу ивы – стучали! И бурьяном громко, под деревом, трещали! Кто вообще мог подумать, что она будет так плотно сидеть?! Мне так жаль…”.
Мы шагаем прочь…
– А я смотрю – ты, как сорвёшься! – на ходу делится впечатлениями, Игорь, – А из дупла – это чудо выскакивает!
– “Выскакивает”! – передразниваю я, – Тебе “выскакивает”, а мне – её глазищи, жёлтые! Вот так! Пять сантиметров перед лицом!.. Хорошо, что вообще вниз, с дерева, не сорвался!