приседаю над хорошим отпечатком передней лапы и рулеткой замеряю его ширину: “Двенадцать сантиметров!”.
– Ну! – кивает Игорь, – По твёрдому, мокрому песку… Молодой.
В общем-то, это нам – не новость. Мы оба “с лёту” разбираемся в следах. Мы и так видим, что это молодой медведь. Цифра нужна мне – в мой рабочий дневничок. Куда я её и заношу, остановившись на одну секунду…
– Интересно, что он делает, на голом морском берегу? – на ходу размышляет Игорь.
– Не знаю, – пожимаю я плечами, шагая рядом, – У него, как у нас – транспортный переход. Он – проходной. Сейчас поглядим.
Продолжая шагать в своём направлении, мы с интересом посматриваем на извилистую цепочку встречных медвежьих следов рядом, на песке. У нас – встречные курсы. Но, пока следы рядом – почему бы не потропить?..
Наш медведь обследует каждую кучку намытых волной водорослей морской капусты, встречающуюся на его пути! Вот, он резко виляет к “противотанковой мине”. Это широкая, плоская консервная банка, без этикетки. Не – маленькая, обычная, а широкая и большая банка, в каких селёдку в магазинах продают, сантиметров сорок в диаметре. В нашем случае, по-моему, это сельдь-иваси. В жестянке зияют две дырки.
– Смотри! От клыков! – хмыкает Игорь, проходя мимо, – Проверил!
– Ну! – киваю я, – Бомбаж!.. Он весь берег тралит! Травы ему в лесу мало, что ли?
– Трава надоедает! – улыбается мне, брат, – Каждый день – одно и то же. Может, ему хочется солёную морскую капусту лизнуть? Или бокоплавчика на зуб положить…
– Хм! – прыскаю я себе в нос, представив эту картину.
Больше километра, мы шагаем по ровненькому “аэродрому” песчаного пляжа морского берега, бок о бок с медвежьими следами…
Справа, по кромке колосняковой дернины, оставляют свои экскременты местные лисицы. Здесь, ими помечены каждая кочка, каждый, возвышающийся над уровнем полуметровых зарослей морского шиповника, валун или бревно плавника! Это – материал для Игоря! И мы, словно заправские грибники, шнуркуем по кромке дернины, собираем обильный урожай…
Я подхожу к гнилому пеньку, на пятнадцать сантиметров возвышающемуся над дерниной. На пеньке лежит лисий экскремент. Он бледно-розовый. Это – спрессованные рачки. И ничего, больше.
– Игорь! Смотри! – я оборачиваюсь к брату, – Он состоит из одних бокоплавов! Сто процентов!
– Понятно, – улыбается моему удивлению, Игорь, – Лисички, ведь, не зря исследуют выбросы моря. Они, здесь, не гуляют. Они, здесь кормятся… Бокоплавов, смотри, здесь, сколько! Весь песок моря прыгает!
– Ну.
– Вот они их и слизывают.
Мы шагаем под рюкзаками. Транспортный день. Это совсем не прогулка…
Вот и лесная поляна Саратовского кордона! На моих часах – половина двенадцатого. И день, сегодня – такой погожий, солнечный…
– Надо бы проверить, как обстоят дела у здешней пары рыбных филинов! – рассуждаю я за небольшим столом кордона, с кружкой чая в одной руке и куском хлеба в другой, –