пламя, и тьма поглотит все живое, и явится к этому темному началу шесть предвестников. Хотя, возможно, их было всего пять, не могу вспомнить… Ты помнишь эту историю, Борис?
– О да, я помню. Как же там было… – Он задумчиво почесал бороду. – Существо без крови явит свету пустое существо – это один.
– Не одно существо, а существ, – поправила его сестра, – во множественном числе.
– Ладно, пусть так, – повиновался ей Борис, – дословно я этого уже не вспомню.
– Надеюсь, ты помнишь, что было дальше?
– Нет, а это важно?
– Если вспомнишь два следующих предзнаменования, то поймешь, важно это или нет. – Нирвана говорила холодно, как будто находилась в трансе или же бормотала во сне, словно марионетка; мысли ее вспыхивали, как языки пламени, отраженные в зеркале глаз, которые она не сводила с костра ни на секунду. – И явятся свету несвычные дети, и будет их много, и будут они сильны, и вместе с ними придут дети тьмы, зачатые сотни лет назад, – это третье предзнаменование. И встретит несвычный мир закат острова Росс – четвертое.
Компанию обдало холодком, все поежились. Борис принялся обрисовывать картину сначала.
– В детстве за нами приглядывала старуха Ариес, древнейшая из древнейших – кажется, веда. Ох и страшной же она была: крючковатый нос, один глаз белый – ослепший, другой – кошачий, кривые зубы и трясущиеся узловатые пальцы. Мы очень ее любили, она многое знала и охотно делилась всем этим с нами. Вот только истории у нее были страшные до жути и рассказывала она их исключительно ночью. Хотел бы я теперь с ней повидаться, но не видели ее уж пару сотен лет – говорят, уж померла. Да, ты всегда предпочитала страшные сказки простым приключенческим историям, а я после них не мог спать. Как ты вспомнила об этом?
– Не знаю, как будто услышала ее голос в голове, не пойму, вспышка ли – видение, или просто воспоминание.
– Да бросьте вы, выдумки все это. – Волк грел свои крупные ладони у костра.
Опять же, он хотел отвлечь всех от мыслей о самом худшем, хотя, честно говоря, принял все сказанное за чистую монету, и в этот самый момент он думал и связывал вымолвленные Нирваной фразы с происходящими событиями. Детей и правда родилось много, и остров Росс пал в вечный закат, и бескровный человек был ему известен. Это старушечье предсказание теперь сбывалось на его глазах.
– Если уж так судить, то вы все – тоже выдумки, – сказал Гордоф. – Мне бабушка страшные сказки о несвычных на ночь рассказывала, и что же, шестьдесят лет прошло – и вот они, выдумки, со мной у костра сидят, так что или я умом двинулся, или сказки нынче правдивы. Помнишь что-нибудь еще из того сказания?
Веда безжизненно кивнула, глаза ее до сих пор были стеклянными.
– Поцелуй двух королев – знамение до всех предвестников, с него все начинается дважды, он станет первым и последним предвестником, вслед за ним начнется буря. Кажется, так. Но есть и четвертый предвестник, его я не помню.
– Эти