дошел гораздо позже. А именно, после того, как какой-то хмырь, с длинными волнистыми волосами и гитарой в руках, вдруг остановился напротив, и посмотрел на меня так, будто какой-нибудь музейный экспонат увидел. Затем указал на меня остальным.
– Глядите, какой нам джекпот однако выпал! – заорал он, и погнался за мной.
Я рванул было с места, но споткнулся о дурацкую швабру мистера Дьюка и растянулся на земле. Снизу я еще некоторое время наблюдал за дуэлью этих двоих на гитаре и швабре, потом мистеру Дьюку хорошенько досталось гитарой по лицу, и он потерял сознание. Я же, пока очухался и поднялся на ноги, уже попал в руки другого преследователя. И пока тот меня придерживал сзади за руки, длинноволосый подошел и тоже в свою очередь треснул мне по тыкве гитарой, больно до одури. А пока я терял сознание, то последнее, что услышал, было:
– Не волнуйся парень, это для твоего же блага.
Очнулся я, и первым делом, что понял, так это то, что я, то ли прибит, то ли приклеен к столбу вроде как. Я попытался выпутаться – безуспешно. Тогда я разглядел, что весь, с головы до пят перемотан веревкой и примотан ею же к столбу. А руки у меня под каким-то странным градусом сложены, и привязаны к какому то дополнительному брусу, который поперек столба был прибит. Получалось, что я вроде бы как в позе Иисуса в десяти метрах над землей болтаюсь. И к запястьям примотали изолентой какой-то лозунг, разглядеть, что там написано я не мог. Эти изверги даже одежду всю с меня сорвали, оставили только одни армейские подштанники. Военная форма с фуражкой бесформенной грудой валялись у подножия самодельного креста. Да еще и красной краской выкрасили все мое тело. Толпы на площади уже не было, вместо них подо мной ошивался целый взвод военной полиции с дубинками и в шлемах. Тут вдруг я с ужасом увидел сержанта Ахерна и штаб-сержанта Вебера, которые подошли вплотную к столбу, на котором я висел, и щурясь от солнца и прикрываясь ладонями, отчаянно пытались разглядеть, кто же там болтается. В этот момент я вовсе не горел желанием быть снятым с этого монумента, в одних ритузах и с приклеенной к рукам табличкой, не кем иным, как сержантом Ахерном. Это было просто немыслимо. Похоже, мне опять не миновать наказания.
– Эй, парень, держись, кем бы ты ни был! – кричит мне снизу сержант.– Сейчас спецназ залезет и развяжет тебя!
Еще к слову, я забыл упомянуть, что эти черти рот мне скотчем заклеили, так что на ободрительную речь Ахерна я только кивнул. Получасом позднее Ахерн со стоном отчаяния обнаружил, кто перед ним стоит.
– И почему я не удивлен? – проскрипел он, держась за виски.
Затем он с такой силой сорвал с моих рук лозунг, что я взревел бы, если бы рот не был заклеен. И повернул его ко мне, чтобы я прочел.
«Нет – бессмысленному кровопролитию, Да – миру во всем мире!»
– Вижу, ты нашел себе дружков-хиппи.– язвительно процедил Ахерн.– Боже, Тостер, я могу хоть раз убедиться, что в тебе есть еще