барракуду, Уилтон со смеха упал под прилавок, а мексиканец повернулся ко мне с такой рожей, будто в штанах у него рой муравьев обосновался.
– Слушай, говнюк, тебе чего а? Стрелять будешь, так плати, нет, так катись отсюда к черту, я тут сам разберусь. Ты думаешь, я просто так дам этому верзиле пушку?! Да я только отвернусь, и он прострелит мне задницу, как пить дать! У этих чертей в юбках на нас с давних пор зуб, всем это известно. Потому как испанские завоеватели, что в прошлом им житья не давали – наши предки!
– Совершенно неверное суждение, – томно возражает индеец.
– Да, ты так считаешь, вождь?
– Это муть какая-то, – вставил я.
– Правда? – злобно спрашивает мексиканец.– А ты кто, матерью Терезой будешь, или Че Геварой заделался? В общем, я гляжу, вы тут все в одном чане варитесь, так что обслуживать я вас не намерен, можете катиться к чертовой бабушке!
Только он отвернулся к стене, чтоб развешать очередной трофей для победителей, как Уилтон, вдрызг пьяный, вышкрябывается вдруг из-под лавки, и не успел я ничего сказать или сделать, как этот деятель искусства вдруг натягивает тетиву на своем индейском луке, и пускает стрелу точно в зад этому мексиканскому расисту!
В общем, далее события развевались не самым удачным образом, потому что праздник очень скоро превратился в полный хаос. На безумные вопли мексиканца, из ресторана поблизости вывалилась та самая бригада, которая соорудила жалкое подобие Святого Антония. Мексиканец вопит на чем свет стоит, пытается выдернуть из задницы стрелу и орет, что индеец покусился на его жизнь. Короче, эта команда ринулась вылавливать индейца, причем, не виновного по всем пунктам. Затем команда испанских завоевателей, что закрепляли парадное шествие, увидели, что белые притесняют индейца, и вышли вперед на его защиту. Точнее, выбежали вперед на лошадях, паля в воздух холостыми выстрелами, и дав индейцу фору скрыться от преследователей. Вскоре архитекторы посбрасывали с лошадей всю эту конную рать, и начался кровопролитный кулачный бой. Но на этом все только начиналось. Вскоре индеец привел свой клан улюлюкающих цветных юбок, и мексиканцы восприняли это как военный вызов. Индейцы притулили свои задницы за фонтаном и стреляли со своих луков, мексикашки же кидали им в ответ бутылки, банки и прочее барахло из-за своих лотков. В общем, зрелище было еще то – белые тумасили испанцев, индейцы воевали с мексиканцами, а посреди всей этой кутерьмы сновали мирные чернокожие и пытались всех подряд разнять, только они попусту время тратили, по правде говоря. То и дело кто-нибудь из них удостаивался хорошего тумака по башке, или смачной стрелы в зад. И под весь этот балаган небо над набережной вдруг разразилось громовыми залпами, окрасилось тысячью фейрверков. На минуту вся эта кровавая резня прервалась, и вся площадь подняла головы полюбоваться салютами. Но потом будто вспомнили, чем они здесь занимаются, собственно говоря, и бойня возобновилась. И длилась до тех пор,