к государственному и местному экзаменам по истории, а не читал книгу об Адольфе Гитлере, вся история с Франсин совершенно вылетела у Патриции из головы.
Она убедилась, что Кори и Блю зачислили в летний лагерь (Кори – в спортивный, а Блю – в научный лагерь дневного пребывания), позвонила Грейс, чтобы попросить у нее телефон кого-нибудь, кто мог бы разобраться с кондиционером, закупилась бакалейными товарами, упаковала обеды, сдала библиотечные книги, подписала табели успеваемости (слава богу, этим летом обошлось без дополнительных занятий). По утрам она едва видела Картера, когда он выскакивал за дверь («Обещаю, – говорил муж, – как только все закончится, мы с тобою поедем на пляж»). Неделя пролетела как один день, и вот они сидят за ужином, и Кори опять жалуется на что-то.
– Ты совсем меня не слушаешь? – спросила дочь.
– Прости. – Патриция повернулась к ней.
– Я не могу понять, почему у нас опять нет кофе, – сказал Картер с другого конца стола. – Дети что, едят его?
– Гитлер говорил, что кофе – яд, – сообщил Блю.
– А я говорю, – повторила Кори, – что окна в комнате Блю выходят на реку, он может открыть окно и наслаждаться свежим бризом, а еще у него вентилятор на потолке. Это нечестно. Почему у меня в комнате нет вентилятора? Или почему я не могу пожить у Лори, пока вы чините кондей?
– Ты не можешь пожить у Лори, – сказала Патриция.
– А чего ради тебе жить у Гибсонов? – спросил Картер.
По крайней мере, когда детям взбредали в голову всякие иррациональные вещи, родители всегда были заодно.
– Потому что кондиционер сломан, – сказала Кори, гоняя вилкой по тарелке куриную грудку.
– Он не сломан, – возразила Патриция. – Просто не очень хорошо работает.
– Ты вызвала того, кто его починит? – спросил Картер.
Патриция бросила на него быстрый взгляд, который на секретном языке родителей означал: «При детях мы должны гнуть одну линию, а кондиционер обсудим позже».
– Так ты никого не вызвала, не так ли? – продолжил Картер. – Кори права. В доме слишком жарко.
Стало ясно, что Картер не понимает секретного языка.
– У меня есть фотография, – сказала Мисс Мэри.
– И что там, мама? – спросил Картер.
Он считал важным, чтобы его мать ела вместе с ними так часто, как это возможно, хотя каждый раз, когда она приходила за стол, приходилось сражаться с Блю. Она роняла половину еды, что подносила ко рту, себе на колени, а ее стакан был полон пищи, которую она забывала прожевать, прежде чем глотнуть воды.
– На фотографии можно увидеть того человека… Мужчину.
– Хорошо, мама, – сказал Картер.
Как раз в этот момент с потолка упал таракан и приводнился прямо в стакан Мисс Мэри.
– Мама! – взвизгнула Кори, вскакивая со своего места.
– Таракан! – воскликнул Блю, в нетерпении оглядывая потолок в поисках еще одного.
– Попался! – крикнул Картер, углядев другого на люстре