подлинно народного суверенитета; в буржуазных теориях это различие имеет целью ограничить права народа. У Дайси избирательный корпус обладает только политическим суверенитетом, акты которого не обязательны для судей; у Ориу народ обладает юридическим суверенитетом, который, как мы видели, никакого реального значения не имеет, а к политическому суверенитету он лишь причастен в виде так называемой избирательной власти (которая принадлежит, к тому же, не народу, а избирательному корпусу).
Классовая диктатура составляет ядро, сущность суверенитета. Это не значит, что диктатура господствующего класса всегда принимает характер государственного суверенитета. Классовая диктатура существовала и в таких исторических типах государства, к которым неприложим принцип суверенитета. Суверенитет возник в определенных исторических условиях и притом не одновременно с государством. Но во всяком случае бесспорным является то, что государственный суверенитет всегда включает в качестве своего основного ядра, своей сущности диктатуру класса.
Из этого следует, что подлинной основой суверенитета является собственность. Собственность сама по себе еще не тождественна суверенитету. При некоторых исторических системах собственности государственный суверенитет отсутствовал. Однако не может быть речи о государственном суверенитете, не опирающемся как на свою реальную и материальную базу на ту или иную систему собственности, определяющую место господствующего класса в производстве, являющуюся источником его экономического могущества и необходимой основой его политической власти.
Суверенитет опирается на собственность, и в то же время суверенитет, как политический, так и юридический, используется господствующим классом для закрепления и охраны существующей системы собственности. Таким образом, при анализе суверенитета необходимо иметь в виду его экономическую основу (систему собственности), политическую сущность или содержание (классовую диктатуру) и юридическую форму (власть, осуществляемую органами государства в правовом порядке).
Реальный политический суверенитет всегда принадлежит классу, владеющему собственностью на орудия и средства производства.
Именно поэтому в условиях буржуазного государства невозможен политический суверенитет народа, как бы ни были внешне демократичны юридические формы суверенитета.
Юридический суверенитет принадлежит монарху, парламенту, избирательному корпусу; некоторым из них или им всем, вместе взятым.
Для эксплуататорских государств характерно расхождение между политическим и юридическим суверенитетом. Совпадение, более или менее полное, носителей политического и юридического суверенитета в эксплуататорском государстве возможно в непосредственной цензовой республике (тимократии), где классовое господство выражено в открытой форме, где высшим органом власти является