совсем по-домашнему.
Наконец Герда задремала. Согревшаяся, успокоенная, верящая мне. Я осторожно, боясь потревожить, уложил ее на постель, укрыл одеялом. Она и во сне обнимала меня за плечи, и пришлось проявлять невероятную, змеиную какую-то гибкость и изворотливость, чтобы снять с себя ремень, скинуть сапоги – вот фунс, падая, они громко стукнули об пол, – и наконец пристроится рядом с женой законной.
Дотянуться до лампы, чтобы ее погасить, не было уже никакой возможности. Пусть горит, это всего лишь хорошо защищенный ночник, который оставляют без опаски, чтобы не возвращаться в темную комнату.
Я уже почти заснул, когда в соседней проходной комнате раздался какой-то шум, и дверная ручка нетерпеливо задергалась.
Бамс! Дверь распахнулась, и на пороге появился недовольный Вестри. Протопав через комнату, пес решительно вспрыгнул на кровать и улегся в ногах, свернувшись пушистым кренделем. А вы, люди, думали, что я вас охранять не буду?
Заметки на полях
– Хесса Хельга!
Рыжий Харальд Вермъер, друг Ларса, нагнал ее уже возле большого бального зала.
– Хесса Хельга, я с вами, – и, поняв, что выглядит это так, будто он навязывает даме свое общество, смущенно пробасил: – Ну, то есть, я проводил. Ларс там дальше сам, а вы говорили, свидетель может понадобиться.
– Хорошо, Харальд, идем.
Народу в зале было немного. Музыка смолкла, танцы закончились. Королевская чета удалилась, и гости тоже начали разбредаться. Остались только те, кому нужно было завершить важные дела, договориться о чем-то или просто хотелось пообщаться, и ждущие их.
– Хесса Хельга, позвольте спросить, – Харальд смущенно опустил глаза. – Этот… Хрут Стенъбук, он ведь сказал Герде что-то очень обидное? Оскорбил ее? Про стойла на кхарне… Я не из любопытства спрашиваю, хесса Хельга, я просто важенок хочу разводить тонкошерстных. Что тут плохого?
Хельга с сомнением взглянула на рыжего верзилу. Он и вправду недоумевает и искренне огорчен обидой, причиненной его друзьям. У крупных общественных кхарен своя жизнь и свои правила. И оскорбления тоже свои.
Клан Стенъбук обретается на юге. Занимается разведением овец. Или баранов. А одного отпрыска сумели сызмальства пристроить к королевскому двору.
– Харальд, кто будет работать у тебя на кхарне? Мужчины или женщины?
– Мужчины, естественно. Это тяжелый труд.
– А девушек совсем не будет?
– Покупательницы, конечно, будут заходить. Женщины, приносящие мужьям обед. Во время линьки беленков все желающие шерсть вычесывать являются.
– Все они не ходят дальше переднего двора или чесальных залов. А вглубь кхарни, в стойла, где хранятся запасы мха и попоны, попадают только шлюхи. Ларс не понял, у нас на северо-западе редко держат кхарнов на развод, – Хельга не стала уточнять, что про женщин на кхарне услышала на первом курсе юридического факультета, когда ее однокорытники, среди которых были и сыновья крупных